Анна Лаба, РИА Новости Украина
В воскресенье, 4 сентября, в Киеве на улице Щусева горело здание канала "Интер". Телекомпания сообщила, что совершен поджог, в результате которого выгорел второй этаж телеканала, а также полностью сгорела студия программы "Подробности".
Елену Зорину, журналистку "Интера", мы разыскали в одной из киевской клиник, куда ее доставили буквально с крыши горящего здания телеканала. Во время пожара она получила серьезную травму позвоночника. Теперь ей предстоит неделю провести на больничной койке, а дальше — длительная реабилитация. РИА Новости Украина публикует эксклюзивное интервью с пострадавшей от пожара Еленой Зориной.
Елена, расскажите, как все происходило?
— В воскресенье, вот как обычно, приехала на монтаж сюжета, потому что в это воскресенье у нас должен был стартовать — и стартовал — эфир программы "Подробности недели", и у меня должен был быть монтаж сюжета. В какой-то момент я вышла на балкон четвертого этажа и увидела,что возле канала начинают собираться люди, машины, с ними какие-то палатки. Я так поняла, что готовится пикет. Несколько минут спустя мне позвонила коллега и сказала, что первый этаж захвачен. Дальше я увидела, что по зданию начал распространяться дым, я спустилась на второй этаж, там тоже были коллеги, и мы начали собирать личные вещи и пытаться каким-то образом эвакуироваться из здания. Я понимала, что на третьем этаже тоже есть люди. Я побежала вверх, для того чтобы и там сообщить, что нужно что-то делать, что нужно куда-то бежать.
По дороге еще успела намочить тряпку, для того чтобы прикладывать к лицу и не надышаться дымом. Когда мы собрались на третьем этаже и пытались как-то выйти, открыли дверь, здание до четвертого этажа было наполнено дымом… Света не было и приходилось пробираться буквально на ощупь. Приняли решение выбираться на крышу, потому что путь вниз уже был отрезан. Пробирались, один-другой подавал руку, но где выход на крышу, собственно, понять было невозможно, потому что все было наполнено дымом. Соответственно, у меня получился такой вот шаг в пустоту и таким образом получилась травма.
Вы упали?
— Да, упала и ударилась поясницей.
Вы вышли на крышу, и что происходило дальше? Полицию вы видели, как она действовала?
— Нет, не видела. Из-за того что получила травму, я уже пыталась каким-то образом не потерять сознание и ждать, когда эвакуируют. Ребята там выглядывали, что-то видели, с нами был пожарный, который пытался как-то решить эту проблему и принять какое-то решение, потому что, как выяснилось, еще на третьем этаже остался один человек, в монтажной. Его тоже удалось спасти, все закончилось благополучно. И ребята пожарные думали, каким образом нас снимать с этой крыши. То ли по лестнице, то ли специальным лифтом.
А вы слышали, что вам кричали снизу?
— Нет, я даже не могла смотреть вниз, потому что у меня была дикая боль, я стояла на одной ноге, облокотившись. Абсолютно уже было не до этого.
Елена, скажите честно, вы сильно испугались?
— Ну, как вам сказать? Знаете, когда ты пробираешься по зданию, в котором ты работал, и которое наполнено дымом, наполнилось дымом буквально за 10-15 минут, действительно как-то не по себе было явно. И в какой-то момент даже подумала, что может, это конец. Благо, что крыша была открыта.
Если бы выход на крышу был заперт, вы могли бы погибнуть в дыму?
— Ну, да. Потому что все здание было наполнено дымом. Нет, еще оставался выход на балкон четвертого этажа, но как-то мы вот решили, что на крыше больше пространства, больше воздуха.
А что вас больше испугало: дым, пожар, или люди, которые ворвались в здание?
— Вы знаете, люди, которые ворвались, честно говоря, Бог им судья, и я искренне надеюсь, что правоохранительные органы отреагируют на все произошедшее, а не будут говорить, что это хулиганство и рассказывать, что вот кого-то невиновного задержали. Нужно работать, для того чтобы задерживать виновных. А испугалась я, наверное, больше того, что есть такой момент безнаказанности, к сожалению, в нашем обществе.
То есть вы подумали, что если с вами случится непоправимое, виновные не будут наказаны?
— Понимаете, когда вы приходите на работу и видите двух дежурящих полицейских у офиса, и вы понимаете, что в принципе, что-то может быть, да, но вы под охраной. Но когда оказывается, что эта полиция тебя не бережет… ну, как-то тут возникают вопросы. Знаете, вот нечто похожее было в 2013 году с телеканалом ТВі, когда его захватывали рейдеры: там участвовал "Беркут", следили, были титушки, тоже какие-то люди неопределенные, до сих пор не опознанные. И за ту историю никто наказания так и не понес, хотя люди, которые причастны к ней — кто в парламенте, кто в МВД работает.
Поджег "Интера" — это расправа за то, что вы передавали в эфир, или это все-таки рейдерский захват?
— Я не знаю, я думаю, что это чей-то замысел, но пока что я не могу понять, для каких целей нужно подымать это все на поверхность. Наверное, кому-то слишком канал мешает. Наверное, просто кому-то слишком не нравится то, как он говорит.
Елена, вы надолго выбыли из строя? Что диагностировали врачи?
— У меня перелом боковых отростков позвоночника, то есть, это такая… вроде бы и несерьезная штука, но с другой стороны неприятная, потому что много времени понадобится на реабилитацию, сейчас пока врачи сказали неделю так точно лежать. Ну, на два месяца, наверное.
Вы, когда выздоровеете, будете продолжать работать на "Интере"?
— А что, вопрос в "Интере"? Или вопрос в том, как журналисты относятся к своим обязанностям, к исполнению своей работы? Я считаю, что вопрос свободы слова и вопрос того, как журналист освещает то или иное событие, на совести конкретного журналиста. В моем случае, я вам скажу честно, я живу по принципу: я хочу смотреть людям в глаза смело и я хочу спать спокойно. И неважно, где я работаю, я придерживаюсь этих принципов. И для меня главное в работе — объективность. Как бы это кому-то не нравилось.
Читайте также — Корреспондент "Интера": нам снизу кричали "Горите, мрази, в аду!". Просто повезло, что мы спаслись
