РИА Новости Украина
Один из участников тех событий – Олег Дивов, тогда – копирайтер в рекламном агентстве, ныне – один из самых уважаемых и титулованных писателей-фантастов.
Специально для РИА Новости Украина Олег Дивов вспомнил события того августа и обозначил сходство и различие между московскими событиями августа 1991 года и киевским Майданом 2013-2014 гг.
Добровольцы-смертники
Олег, есть ли что-то общее между московскими событиями четвертьвековой давности и киевской "революцией гидности"?
– Настоящая "революция гидности" была в России в 1991 году. А на Украине был самый банальный политический переворот, в котором многие люди зачем-то поучаствовали.
А в чем состояла "гидность" тех августовских событий?
– Я, как непосредственный участник тех событий, могу сказать, что крошечная горстка москвичей готовностью умереть за свой образ жизни тогда очень многое решила. Я имею в виду не живое кольцо вокруг Белого дома, которое насчитывало до 40 тысяч человек, а непосредственно ребят на цоколе здания. Смертников. Людей, которым некуда было уйти в случае атаки. Вот я и был одним из них.
Никто не защищал Ельцина – против Горбачева, Россию – против СССР. Все пришли туда с одной, очень простой, мыслью: "Мы защищаем свой образ жизни. Мы защищаем свое право самим выбирать себе профессию, самим выбирать себе жизнь. Говорить то, что мы хотим говорить. Зарабатывать так, как мы зарабатываем".
Это сейчас сложно понять, насколько в Советском Союзе было душно. Я когда-то вывел такую формулировку: в СССР было душно, а в 90-е было тошно.
В 1991 году была победа, которую каждый сам одержал над собой. Ее украсть невозможно. Мы не хотели ничего добиться. Никого не хотели победить. Мы просто были готовы стоять и умирать. Ничего больше. Вот встать стеной. И все! Это гражданский протест. Когда люди выходят и молча стоят. Но стоят насмерть. И противоположная сторона понимает, что будет либо кровавое месиво, либо как-нибудь придется договариваться.
А что вас привело на баррикады?
Я был одним из первых копирайтеров. Не от слова "копирайт", а от "copy writer" – "тот, кто пишет текст". Я писал рекламные тексты. Наше агентство занимало этаж в газете "Советская культура".
В день путча я пришел на работу. И понял: что-то такое происходит. Начальник говорит: "Ребята! Главред "Советской культуры" съездил в ЦК, вернулся счастливый, собрал редколлегию и сказал: "Слава Богу! Теперь все будет по-прежнему". И все стали расползаться по домам. А я жил в районе Белорусского вокзала, откуда до Белого дома – всего два шага. И мы с художником Пашей Краминовым (который рисовал к моим текстам макеты) переглянулись: "А пойдем посмотрим?".
Мы дошли до Белого дома, увидели там баррикады, опять переглянулись, перелезли через завалы и пошли записываться. Мы оказались на тыльной стороне Белого дома, которая выходила на Совинцентр. И мы очень боялись, что как раз вот оттуда, на самом деле, пойдет настоящий штурм. Потому что это такое глухое место, откуда забегут, забросят кошки и полезут. А у нас и стволов-то нет. Только одна арматура. Да еще и каждые полчаса капает дождик.
Со стороны входа все было так ярко, красиво, приносили еду, алкоголь. А мы стоим трезвые, боимся. Потом внезапно со стороны площади доносится жуткий вопль, как будто то ли убили, то ли родили кого. Кто-то перелез через баррикаду, говорит: "Ростропович приехал".
А не было ли у вас разочарования итогами тогдашней победы?
– На следующий день мы с приятелем, который тоже был там, на цоколе, сидели дома и пили портвейн. Он сказал: "Я жалею, что не кончилось хорошим таким, смачным кровопролитием. У меня подспудное ощущение, что если бы как следует набили народу – была бы какая-то точка. И что-то действительно переменилось бы. Что-то бы изменилось в мозгах. А вот того, что произошло – недостаточно. И нынешняя ситуация выльется в долгое, позорное и стыдное загнивание".
Но не было разочарования, потому что мы просто сделали то, что должны были сделать. Какое тут может быть разочарование?
А в 1993 году не было желания снова пойти на баррикады?
– Никого из тех, с кем мы стояли в 1991 году, два года спустя там не оказалось. Мы созвонились просто: "Ты там?" "Нет, Боже упаси!" Потому что лезть в разборки миллионеров с миллиардерами – это не наше. В 1993 году мы точно знали, чего не надо делать. Не надо вписываться в эти игры.
Хорошо, а почему вы отказываете в "гидности" событиям на Майдане?
– Мне всегда говорили, что, в отличие от русских, украинцы — умные. Я не спорил. Я видел, что действительно – во всяком случае, в тактических решениях – украинцы демонстрируют быстроту мысли. Но, собственно, когда первый майдан закончился тем, чем он закончился, когда пошел экономический подъем, когда сильно сжатая пружина разжалась – это все было очень интересно. А потом, когда они сдулись, это стало уже неинтересно. Но украинцы почему-то этот урок не учли.
И когда начался второй майдан, революционерам говорили открытым текстом: "Ребята, в 2004 году у вас был наш 1991 год, а теперь у вас наш 1993 год. Посмотрите, чем все кончилось у нас!". Им много раз было сказано: "Изучайте историю современной России. Смотрите, какие там идут процессы".
Вы сразу не приняли эти события? Или это случилось через какое-то время?
– Я за любой кипишь, кроме голодовки. И так было ровно до того момента, когда первая бутылка с бензином полетела в полицейских. Потому что это был уже не гражданский протест. Тут же всякое сочувствие к Майдану исчезло. И множество людей, которые, в общем-то, Украине искренне соболезновали, наблюдали за происходящим с чувством ужаса.
Два народа
А насколько хорошо вы знаете Украину?
– Достаточно хорошо. Я служил в Белой Церкви. Неоднократно бывал там впоследствии. Очень хорошо знаю и Харьков, и Киев.
В конце 80-х, в Белой Церкви, я оказался единственным москвичом на целую площадку, битком набитую войсковыми частями. И меня поразило то, насколько русские ребята с Украины и этнические украинцы не находили общего языка.
Единственное, в чем они сходились, – это то, что все они очень не любили коммунистов. Что такое коммунисты – они не очень хорошо понимали, но родители их научили тому, что "коммуняки – бяки".
Читайте также: Рокировка на Банковой, "военный" бюджет-2017, заявления Луценко. Итоги недели
Во всех остальных случаях, когда нужно было какое-то взаимодействие, нужно было что-то делать вместе, оказывалось, что они друг друга очень не любят и не хотят что-то делать вместе. У них нет точек соприкосновения. Вот это было для меня каким-то открытием. Потому что люди живут на одной земле, но они были разными. Я начал наблюдать за ними и понял, что они действительно — очень разные. Что это, строго говоря, два разных народа, находящиеся на одной территории.
Украина отпраздновала 25 лет независимости. Как вы к ней сейчас относитесь?
– Украинцы это заслужили. Они имели право на независимость. И меня очень удивляло отношение россиян к этой ситуации и в 90-х, и сейчас. Потому что, по моим оценкам, процентов 70 (это очень оптимистичная оценка) россиян всегда воспринимали Украину, как некую мятежную провинцию, где живут такие же "наши", но просто – дураки, потому что вот, не хотят быть с нами. Это огромная ошибка.
К Украине было какое-то очень ревнивое отношение. Видимо, из-за концепции братских народов, которая в обыденном сознании переродилась в концепцию единого народа. Который единым никогда не был.
Как фантаст вы часто приезжали в Украину?
– Часто. Я помню совершенно грандиозный фестиваль "Звездный мост" в Харькове, который организовывал Арсен Аваков. Я был почетным гостем. На улицах висели билборды с моей физиономией. В общем, все оказалось замечательно, очень весело.
Обычно фантастические конвенты — место встречи профессионалов, которым есть о чем друг с другом поговорить. А харьковский "Звездный мост" был именно событием общегородского масштаба.
То есть с Арсеном Аваковым вы знакомы лично?
– Я с Аваковым мало того, что знаком. Я ездил по Харькову на машине его охраны. А как мы с писателем Василием Васильевичем Головачевым в резиденции губернатора Харьковской области на белом рояле занимались армрестлингом! Это отдельная песня. Аваков и тогдашний мэр города Шумилкин фантастику очень любили и понимали. И когда у них появилась возможность, были очень счастливы устроить у себя в городе конвент.
Раскол и прогнозы
С началом событий на Майдане фэндом (сообщество писателей и читателей фантастики) раскололся. Насколько этот раскол фатален и необратим?
– Фэндом раскололся моментально. Притом по линии, которая, на самом деле, была очерчена задолго до того. Потому что никто не скрывал своих политических предпочтений.
Просто всегда декларировалось: "Вот мы – хорошие ребята, мы профессионалы, мы занимаемся одним делом. И мы можем об этом поспорить, но не будем друг друга бить". Но тут ситуация повернулась – и случился раскол.
Его не забудут. Потому что с обеих сторон было сказано очень много того, что оставалось в силу толерантности и политкорректности под спудом. И когда мне двадцать раз сказали про мой "рабский менталитет" – мне, человеку с гербом, у которого шестьсот лет подтвержденной документально истории, я спросил: "Ребята, а хорошо ли вы знаете историю? Вы живете рядом с самой большой страной на свете. Вы не можете не учитывать то, что там происходит".
Каково соотношение сил? По какую сторону авторы талантливей и интересней?
– Другая сторона сильно проигрывает российской стороне по качеству текстов, по таланту. А вдобавок – еще и по профессионализму. Я немножко знаком с тем, что там написано, но в пределах одной-двух страниц, потому что больше это читать невозможно.
Я, честно говоря, не знаю, как к этому относиться, потому что не могу навскидку найти никаких исторических аналогий. Строго говоря, всегда, в любой полемике, и на той, и на другой стороне присутствовали яркие, харизматичные, сильные писатели. За которых было не стыдно.
Ну а сейчас с той стороны не о чем говорить, не с кем конкурировать. Масштаб не тот. Во времена Второй мировой войны и там, и здесь — такие монстры работали, такая силища была! А сейчас – такая мелочь.
Страна – это судьба
Вы сами не могли не строить модели, не анализировать. Чем, по-вашему, закончится ситуация в Украине? Захватит ли страну Кремль (как прогнозируют очень многие)?
– Украина, на самом деле, сейчас России не нужна и даром – это абсолютно понятно. Для того чтобы Украину брать под себя, должна быть генеральная линия движения России. Это гигантская, самая большая на свете страна, которая с чудовищной инерцией движется туда, куда она движется.
Был бы я поэтом, я бы сказал, что прошлое России трагично и будущее – тоже трагично. Трагично в том смысле, в каком слово "трагедия" понимается в словарях. Не обязательно так уж и ужасно. Но трагедия – будет. И все, что мы можем, – это сделать, чтобы это будущее было. И эту трагедию Россия будет распространять на сопредельные территории.
Читайте также: Клан Порошенко сформировался, но он не устоит. Экспертные итоги недели
И тут не надо подставляться, не надо подворачиваться. Потому что страна – это судьба. Она занимает огромное место. И она иногда засыпает, иногда просыпается. И когда она просыпается – она куда-то двигается. Как носорог. А за ней остается просека. Не надо оказываться рядом, если вы меньше и слабее.
А чем, по-вашему, закончится "гибридная война" РФ и США?
– Очень не хочется даже высказываться на этот счет. Потому что недостаточно данных. Ни о технологиях, ни о составе "войск", ни даже о процессах, которые идут во властных элитах. У нас толком не откалиброван понятийный аппарат под то, чтобы хотя бы попытаться прикинуть – куда две великие державы идут. Мы этого не понимаем, мы этого не можем спрогнозировать. И этого толком не понимают и не могут спрогнозировать сами властные элиты. Это все абсолютно безнадежно.
