Фонд государственного имущества планирует продать акции 31 госпредприятия со скидкой 50-60% по причине отсутствия на них спроса. В ведомстве утверждают, что объекты уже выставляли на продажу со скидкой 30-50%, однако покупателей не нашлось, и аукционы не состоялись.
Насколько целесообразно продавать акции госпредприятий с такой большой скидкой, радиостанция Голос Столицы узнала у экономиста Центра социально-экономических исследований "CASE Украина" Владимира Дубровского.
Действительно ли на акции этих госпредприятий нет спроса, как утверждают в ФГИ?
– Трудно сказать. Но вполне возможно, что спрос действительно очень вялый, понятно, что Украина сейчас не очень-то привлекательна для инвестиций.
Внутри страны кризис, у бизнеса нет денег. Но на всякий товар есть свой покупатель. И вопрос спроса в экономике – это, как правило, вопрос цены.
Мне кажется, что здесь очень большую роль играет процедура. Есть такой феномен: чем ниже начальная цена аукциона, тем выше конечная, так как сходится много покупателей, они начинают между собой конкурировать. То есть, любая вещь стоит столько, сколько за нее готовы заплатить.
Вполне возможно, что действительно готовы заплатить меньше, а не больше. При этом размер скидки определить заранее невозможно. Цена предприятия, от которой отталкиваются, балансовая стоимость, она очень условна. Она зависит от того, кто, когда индексировал основные фонды, кто и каким образом начислял амортизацию. И это все очень условные вещи.
Начальная цена может быть очень далека от рыночной. Поэтому правильной является процедура выставления на аукцион, и если нет желающих купить дороже, то, соответственно, на голландский аукцион, где предлагают купить дешевле.
Можно ли предположить, что часть этих предприятий готовят на продажу конкретным людям, которые ждут наиболее низкой цены?
– Вполне возможно. И, как я понимаю, именно из-за таких подозрений и боятся снижать цену. Но процедура прозрачного аукциона, голландского аукциона, этот вопрос бы решила.
Если объявляется аукцион без конкретной цены, а просто со снижением цены, то туда может попасть каждый желающий. И даже если есть кто-то, под кого готовили продажу, нет никакой гарантии, что другой не заплатит больше. И в результате мы получаем цену от того покупателя, который готов расстаться с деньгами больше, чем другие. Но эта цена не выше, чем начальная, а ниже, чем начальная.
Голландский аукцион – это способ проведения аукциона. Изначально устанавливается цена заведомо большая, на которую никто не претендует. Потом она снижается, и в какой-то момент кто-то говорит: да, по этой цене я готов купить.
Как вы прокомментируете практику продажи госпредприятий за символическую сумму, например, за 1 гривну?
– Это совсем другая практика, которая ничего общего с аукционом не имеет.
Такая практика как раз и не прозрачна, так как конкурирует не цена, которую платит покупатель, а какие-то предложения по инвестиционным программам. Кто-то говорит, что он больше проинвестирует, кто-то говорит, что он меньше проинвестирует. И покупателя должна определять какая-то конкурсная комиссия.
А эти предложения между собой могут быть не совсем прямо сравнимы. К примеру, один готов проинвестировать два миллиона, а другой – один миллион, но при этом сохранить рабочие места.
Эту практику применяли в Украине, у нас были инвестиционные конкурсы в 90-е годы. Но она себя не оправдала, так как покупатели не выполняли условий.
Самый вопиющий случай – это Запорожский алюминиевый завод, который приватизировали за копейки под обязательства построить в районе Донецкой области завод по производству алюминия. Этот завод так и не был построен, а новые владельцы Запорожского алюминиевого завода никакой ответственности за это не понесли.
В списке ФГИ находится Артемовский машиностроительный завод "Победа труда" в Донецкой области. Что будет с предприятием, если его никто не купит?
– Нужно идти на голландский аукцион и продавать за столько, за сколько купят, возможно, и за 10%. При этом предприятие расположено рядом с зоной боевых действий, и инвестор должен быть очень рискованным. Возможно, эта продажа не состоится.
При этом я не думаю, что этот завод приносит какую-то прибыль, боюсь, он сейчас не в лучшем состоянии. Если не придет ни один покупатель, то завод останется в государственной собственности. Значит, нужно будет думать о том, чтобы повысить его привлекательность. Хотя это тяжело делать с объектами, которые находятся в непосредственной близости от линии разграничения.
Ранее замглавы ФГИ Наталья Лебедь заявила, что далеко не на все объекты, подлежащие приватизации, существует спрос, а в бюджете не предусмотрены средства для оплаты работы консультантов по раскрытию информации о госактивах для потенциальных инвесторов.
При этом только каждый сотый из опрошенных в ходе недавнего соцопроса положительно относится к полной приватизации госпредприятий.
