Аудит крупнейших предприятий агро-промышленного комплекса Украины, проведенный МинАПК, показал серьезные злоупотребления. Сумма ущерба, нанесенного государству в результате этих злоупотреблений, составляет 6,5 миллиардов гривен.
Что делает министерство аграрной политики для улучшения ситуации в АПК Украины, и что изменилось в отрасли за последний год, в эфире радиостанции Голос Столицы рассказал первый заместитель министра аграрной политики и продовольствия Украины Ярослав Краснопольский.
Читайте также: НДС для аграриев и коррупционная составляющая
Недавно премьер отчитался о достижениях Кабмина, и отдельно упомянул ваше министерство. Что изменилось в области за год к лучшему, а что к худшему?
Вы сказали 570 предприятий. Столько предприятий входит в АПК?
— Входило в начале 2015 года, но было решение о передаче части предприятий, которые относились к Минобразования. Они были переданы в Минобразования. Образовательные учреждения. Они сейчас переформатированы в один. Сейчас у нас 471 предприятие. И практически за исключением, возможно, 2 или 3 предприятий, которые имеют стратегическое значение в части апробации семеноводства и обеспечения продовольственной безопасности государства, все остальные мы готовы одним росчерком пера передать в Фонд госимущества. Но этому предшествует серьезная работа. Мы провели аудит крупнейших и самых проблемных предприятий, в результате чего мы обнаружили серьезные злоупотребления, которые имели место в наших государственных предприятиях на сумму 6,5 миллиардов гривен, более 200 миллионов долларов, это только по основным предприятиям, таким как ДПКЗУ, "Укрспирт", "Артемсоль", Аграрный Фонд. Можете себе представить эти масштабы.
Это то, что недополучало государство?
— Это то, что у государства украдено в результате отмывания средств.
Каким образом удалось прекратить эти действия?
— Прежде всего, благодаря смене руководителей. Но у министерства не так-то и много рычагов, мы не имеем права вмешиваться в оперативную работу предприятия. Это запрещено законом. Иначе это будет лоббизм, это будет продвижение. Мы выявляем нарушения и подаем материалы в правоохранительные органы.
То есть, если в министерстве узнали о какой-то схеме, то запретить подписывать этот контракт министерство не имеет права?
— Нет, конечно.
То есть, только потом заявить на руководителя, который позволил это сделать?
— Мы заявляем на руководителя, и подаем материалы по факту данной проверки в правоохранительные органы. Это вообще нонсенс, что МинАПК должен заниматься операционной деятельностью. При этом, чем больше мы изучаем деятельность государственных предприятий, тем больше мы понимаем, что они всегда будут проигрывать частному бизнесу. В силу разных причин. В силу того, что есть бюрократия. Мы по 2-3 месяца только можем согласовывать финансовые планы, пытаясь их подвести то под курс, то под еще что-то. Потому что за этим потом придут проверяющие. Это один момент. А второй, и это самое главное — система мотиваций государственных служащих. Если заработная плата у руководителя предприятия, скажем, 10 тысяч гривен, то в подобном предприятии, которое находится в частном владении, она втрое, в десять раз больше, а иногда еще и в валюте. Так о чем мы можем говорить, как можно обеспечить эффективность данного предприятия?!
Поэтому очень часто государственные предприятия были кормушкой, к которой нужно было прийти для того, чтобы землицы взять, какой-то бюджет раздерибанить. По другому я это не назову. В качестве примера, по государственному предприятию ДПКЗУ, это наша зерновая корпорация, так у них деньги за 600 тысяч тонн зерна были вывезены в четыре оффшорные компании, государству нанесен ущерб на 130 миллионов долларов. На сегодняшний день так и не установлено, кто это, что это, где это. Потому что все было спланировано. Каким образом реагировало Минагрополитики? Мы назначили нового руководителя, и он в первую очередь запретил продажу по предоплате. То есть мы установили максимальный контроль за движением средств.
Есть ли методы сделать эти предприятия прибыльными?
— Методы есть, но если предприятию уже двадцать и более лет, и последние пять лет его никто не финансирует, не модернизирует, не обновляет производство, то вы понимаете, что мы так или иначе теряем конкурентоспособность. Кроме того, вновь возвращаемся к вопросу мотивации. Из-за относительно низкой зарплаты нам трудно найти хороших специалистов. А еще не забывайте о желании соответствующих надзирателей, которые пытаются "курировать" данное предприятие, для того чтобы организовать ту или иную схему. Поэтому я за год работы еще не видел ни одного государственного предприятия, которое могло бы через год или два выйти на сильные позиции.
Когда я пришел на должность, имея достаточно большой опыт в управлении крупной компанией, я для себя понял, что можно объединить предприятия в одну корпорацию, поставить эффективный менеджмент, обеспечить соответствующий уровень контроля и работать. Но когда видишь всю эту бюрократическую систему, то понимаешь, что это априори невозможно.
Есть ли у государства средства на надлежащую модернизацию предприятий?
— Давайте для себя зададим вопрос: для чего? Зачем нам, министерству в первую очередь, заниматься управлением в экономическом плане? Если логика министерства заключается в том, чтобы мы занимались политикой на пять, десять, а то и более лет. Если было бы так, сейчас не было бы проблем, потому что о нынешней проблеме подумали бы 3-4 года назад. Сейчас же у нас в запрете стоит не менее 84 предприятий, которые имеют от 10 до 50 гектаров земли. Есть предприятие, которое ранее производило кокон для текстильной промышленности. Там работает три человека. Но это предприятие запрещено к приватизации. Ну о каком результате можно говорить, зачем этому предприятию существовать, и почему им должен заниматься Минагрополитики?
А расходы на него идут из бюджета?
— Более того, сегодня 209 предприятий находятся в процессе ликвидации в связи с неудовлетворительным финансово-экономическим состоянием, банкротством, отсутствием имущества и тому подобное. 127 предприятий находятся в процессе реорганизации путем присоединения к другим юридическим лицам. 42 предприятия запрещены к приватизации и только 51 предприятие не запрещено к приватизации. Наша задача — вывести эти 42 предприятия из списка запрещенных к приватизации, потому что там есть приставка "научно-производственное предприятие". Там давно уже науки нету, там и производства нет.
Вы говорите о необходимости приватизации, однако многие не понимают, зачем отдавать народное, если оно должно заработать? Недавно же Минфин обещал подвести итоги рисков убыточности предприятий…
— В том-то и дело, что рисков в государственном предприятии гораздо больше, чем в частном. И самое главное, что эти риски несет никто иной, как каждый гражданин нашего государства. А готов ли кто-то из нас рисковать? Зерно сейчас падает в цене, и на это нужно очень быстро реагировать, реагировать на ситуацию на внешних рынках, однако при нашей бюрократической системе и нашим наблюдением за контрактами это делать очень трудно.
На прошлой неделе в ВР предложили отменить разрешение передавать в пользование земельные участки государственной и коммунальной собственности без проведения земельных торгов. Не приведет ли это к скупке земли не крестьянами, а какими-то крупными предприятиями?
— Если цена очень высокая, то не очень тот же аграрный холдинг будет готов его покупать. Купит тот, кому этот участок земли будет интересен больше всего. Потому что он через 10 метров от вашего нынешнего огорода, или потому, что там рядом есть элеватор, и у вас есть возможности эту землю обрабатывать. Агрохолдингу, у которого земли в совершенно другой стороне, эти 100 гектаров не нужны. Это уже вопрос сельского совета, каким образом он будет выставлять тот или иной лот.
Этот закон принят потому, что можно было получить бесплатно до 50 гектаров земли от сельсовета для того, чтобы фермерствовать. Но сейчас очень много злоупотреблений с подставными лицами, которые брали 50 гектаров, и по схемам продавали, к стати, тем же агрохолдингам.
Давайте подведем итоги на этот год с приватизацией. Чего пойдет под продажу больше всего?
— Мы бы хотели, чтобы за Минагрополитики не было ни одного государственного предприятия, но это не значит, что завтра ВР примет решение, например, по "Артемсоли". Сейчас подготовлен закон о приватизации "Укрспирта", но это опять же вовсе не означает, что народные депутаты сделают так, как мы хотим. Я говорил о своем предложении, предложении министерства. Но это совсем еще далеко не решение. Вот когда мы примем решение об исключении из списка запрещенных к приватизации, где находится и "Артемсоль", то после этого начнется этап подготовки к приватизации, который может длиться от одного до двух лет. То же касается "Укрспирта". Это касается в первую очередь крупных предприятий, так как мы еще не отыскали все документы. Мы когда "Укрспирт" приняли, так там когда бежали те, кто наворовался, то они просто сожгли все документы, и восстановить их даже возможность не всегда есть. А без этого Фонд государственного имущества не готов его принять.
Недавно ваше министерство обращалось в НАБУ. По какому поводу?
— Мы обращались на предмет того, что были попытки обвинить Минагрополитики в том, что у нас непрозрачные конкурсные отборы, что мы пытаемся кого-то крышевать. Однако именно тот человек, который нас обвинял, подписал договор на размещение депозита, уже зная, что банк идет на ликвидацию. Мы обратились в НАБУ, чтобы они разобрались с данным государственным руководителем, который с одной стороны кричит "держите вора!", а с другой… вот сейчас посмотрим, кто в чем виноват.
Ранее в эфире 106 FM советник министра агрополитики Алексей Зубрицкий сообщил, что в прошлом году государство потратило на поддержку убыточных госпредприятий 115 млрд грн.
При этом советник министра агрополитики по кадровым вопросам Марина Зеленкова отметила, что в этом году в госсектор пришли новые люди, которые продемонстрировали новое качество работы.
Ранее замглавы ФГИ Наталья Лебедь заявила, что далеко не на все все объекты, подлежащие приватизации, существует спрос.
При этом только каждый сотый из опрошенных в ходе соцопроса положительно относится к полной приватизации госпредприятий.
