Наталья Печорина, РИА Новости Украина
За прошлый год НБУ признал 30 украинских банков неплатежеспособными. И, вероятно, сокращение количества банков в Украине продолжится в нынешнем году.
У многих банков не хватает средств для выплаты депозитов, и учреждения вынуждены обращаться к НБУ за рефинансированием. Обесценивание гривны, недоверие к ней как к валюте для сбережений вынуждает население забирать из банков депозиты, чтобы конвертировать свои обесцененные вклады в доллары.
Таким образом, рефинансирование НБУ дальше раскручивает девальвацию гривны. Есть ли выход из этого тупика? О перспективах банковской системы Украины в нынешнем году рассказал РИА Новости Украина руководитель портала ua-banker.com Алексей Лупоносов.
Алексей, как вы оцениваете текущее состояние банковской системы? Какие риски перед ней возникают в 2015 году?
— Нацбанк провел в прошлом году стресс-тесты двадцати украинских банков. Согласно данных этих стресс-тестов, если 30% вкладчиков заберут свои вклады, то большинство банков Украины не выдержат и начнется процесс кризиса ликвидности. А говоря по-русски, банки не смогут выполнять свои обязательства в определенные сроки. В принципе, мы с вами видим сейчас отток капиталов, это было заявлено уже на уровне парламента, сумма прозвучала – одна треть. Если это одна треть – получается 33%. Исходя из выше сказанного, если произошел отток капиталов свыше 30%, то мы столкнулись с реальной угрозой кризиса ликвидности.
Чем это угрожает банкам? Основная угроза – это малая капитализация, которая вызывает несвоевременность в расчетах с людьми, которые держат депозиты. То есть, на сегодняшний день банкам надо искать, где брать эти деньги, чтобы возвращать депозиты, либо привлекать новых вкладчиков. А учитывая, что у нас одно банкротство за другим идет, люди не спешат нести свои деньги в банки. Более того, действуют определенные ограничения на получение средств со своего же депозитного счета.
Соответственно, люди новые вклады не делают. Мы видим, что идут протестные всевозможные митинги всех банков, где такие проблемы имеют место быть. Поэтому, главная угроза – это общий украинский кризис ликвидности банковской системы.
Можно предположить, какая часть банков этот кризис не переживет?
— В принципе, тут и предполагать нечего. По результатам стресс-тестов, этот кризис переживали только три банка. Названия говорить не будем, чтобы не нарываться на рекламу, или антирекламу. А все остальные уже начинали показывать показатели кризиса ликвидности. В сегодняшних условиях практически все банки имеют очень большой риск, что станут неплатежеспособными.
Есть ли выход из этой ситуации? И какая роль Нацбанка может быть в данном случае?
— Конечно, выход из этой ситуации есть. В принципе, в задачи Нацбанка как раз и входит поддержание ликвидности банковской системы. Что необходимо сейчас требуется от Нацбанка? Первое – это снять действующие ограничения, начиная от валютного и заканчивая ограничениями, которые действуют на снятие депозитов. Надо приводить рынок к такому состоянию, что если где-то люди в банках уже потеряли свои средства, то они их потеряли окончательно. Если есть какие-то еще стабильно работающие банки, не надо им мешать работать. Второе, в условиях сокращения золотовалютных резервов необходимо уже сейчас думать, как параллельно с гривной могли бы начинать ходить доллары. Со стороны государства эти доллары нельзя вынуждать продавать, арестовывать или как-то по-другому вынуждать их сдавать. Потому что другим способом в воюющую страну деньги не заведешь.
И третье, самое основное, — изменение налогового законодательства. Специалисты Мирового банка очень скрупулезно изучили ту налоговую реформу, которую предложило наше правительство. Резюме экспертов Мирового банка — в Украине работать по-честному, платя все налоги, экономически необоснованно, то есть нерентабельно. Чтобы к нам пошел инвестор, необходимо что-то решать с налоговой реформой.
Но у нас другое мнение. Мы ждем кредитов МВФ, говорим, что нам надо дать на 15 месяцев 27 миллиардов долларов, и якобы загасить вот эту панику деньгами. Честно говоря, в этом логики не вижу. Если мы не можем отдать, грубо говоря, 12 миллиардов в этом году, то, как мы вернем за 15 месяцев 27 миллиардов? Есть большая вероятность, что их разворуют, а мы будем должны еще больше.
А как в этой ситуации можно оценить инициативу НБУ, который хочет законодательно ввести запрет на досрочное прекращение депозитных договоров?
— Вы знаете, в принципе, все договора, которые уже заключались после 2008 года, содержали норму, что при досрочном разрыве договора клиент терял очень большую сумму денег. Теоретически никто их досрочно и не разрывал, потому что человек терял не только проценты, но и часть суммы вклада. Некоторые банки в договора вносили норму, что если клиент за неделю до окончания договора не обратился с письменным заявлением, договор считался автоматически продленным. То есть на самом деле эта норма в банках де-факто уже действовала. Если де-юре ее сейчас закрепит опять Нацбанк, ничего от этого не изменится.
Некоторые эксперты считают, что к проблеме повышения ликвидности банков необходимо привлекать в первую очередь собственников, которые, в общем-то, должны сначала докапитализировать банк за счет собственных средств, а если их средств мало, тогда обращаться за помощью государства, в частности НБУ, и просить рефинансирование на поддержание ликвидности.
— Вы знаете, с точки зрения обывательской логики, наверное, это правильно. А с токи зрения практики — на сегодня Нацбанк не имеет полной картины, кто является конкретным собственником какого банка. Более шести лет муссируется необходимость раскрытия данных о собственниках всех банков на сайте Нацбанка, но до сих пор этого нет. Для начала, чтобы собственник что-то вернул, надо знать, кто он. Не просто какая-нибудь ООО или компания, зарегистрированная на Кипре или в Германии, а конкретные имя и фамилия. Хотя многих собственников мы знаем, но по документам они ими не являются.
Необходимо решение парламента, должен быть какой-то закон, по которому такие меры должны применяться, более того, в законодательном порядке должно быть определено, какие органы должны искать собственников, какие меры к ним применять воздействия, на основании каких судов, и прочее, прочее, прочее.
На сегодня капитал десяти украинских банков не соответствует размеру капиталу даже одного польского банка, входящего, допустим, в двадцатку или тридцатку банков Польши. А весь капитал банковской системы Украины — это три-четыре польских банка.
Скажите, как человек, имеющий 50-100 миллионов, может собирать миллиарды? Это надо запрещать. Или, выдавая лицензию, ограничить возможность привлечения депозитов пропорционально уставному капиталу. Более того, необходимо смотреть, из чего пополняется этот капитал.
Еще при Ющенко предлагалось увеличить хотя бы регуляторный капитал банков. Была такая задача поставлена, что если у нету возможности его увеличить самостоятельно – объединяйтесь в два-три-четыре банка. Но вышел господин Сугоняко (глава Ассоциации украинских банков – Авт.), который с помощью своей банковской организации заблокировал эту вещь и, собственно говоря, пополнение капитала приостановилось. То есть, банкиры пролоббировали ту ситуацию, чтобы не пополнять капитал и чтобы оно все оставалось так, как оно есть.
Когда-то я работал с одним из владельцев банка, и когда увидел, что банк идет к разорению, то сказал собственнику – смотрите, вы можете потерять банк. На что получал такой ответ: извини, я в этот банк вложил сто миллионов, а получил с него уже двести миллиардов. Не будем называть банк, но сейчас его владельца уже пять лет ищут и найти не могут.
Да, просто все это напоминает МММ грандиозного масштаба.
— Ну а пока да. Мы сегодня видим, что только за этот год, когда перестали руководить рынком, тридцать банков легло сразу. Еще более тридцати банков сегодня выполняют с трудом свои функции. Остальные — в шаге от кризиса ликвидности.
