Верховная Рада так и не приняла бюджет на следующий год. Ситуацию усугубляют участники массового пикета под парламентом, которые требуют сохранить социальные стандарты и льготы. В то же время, по мнению экспертов, в будущем бюджете заложен серьезный удар по здравоохранению, образованию и науке.
Подробнее о проблемах отечественной системы образования и о перспективах развития этой сферы в эфире радиостанции Голос Столицы рассказала ведущий научный сотрудник лаборатории педагогических инноваций Института педагогики НАПН Вера Зоц.
Что нужно сделать в первую очередь для развития? Какими должны быть первые шаги?
– Шаги эти обозначены. Инициативная группа разместила на сайте министерства концепцию в виде каких-то конкретных шагов. Сразу началась бурная реакция, создано на Facebook несколько групп учителей, родителей, которые это обсуждают. То есть, процесс пошел. Критиковали сами пункты, но за пунктом часто трудно увидеть суть. Подготовлена концепция, уже развернутым текстом, он есть, его можно почитать, прошло несколько обсуждений – в Киеве, в Харькове…
Но поскольку все элементы одновременно изменить нельзя, нужно выбрать приоритет – какой шаг в реформе должен быть первым. Я настаиваю на том, что это должна быть государственная программа "Учитель для новой школы". Ведь что бы мы ни придумали, реформа осуществится через учителя. Момент истины образования − это встреча учителя и ученика. Поэтому, если мы не подготовим к нашим новым замыслам для начала хотя бы какой-то передовой отряд учителей, которые будут готовы осуществлять реформы, все остальное останется на бумаге. Поэтому я бы предложила первый шаг – пилотный проект "Учитель для новой школы". Кстати, хочу обратить внимание, что эта концепция рассчитана на период с 2020 по 2025 год.
Все прекрасно понимают, что сейчас никаких вложений в основательное реформирование образования не будет. Для этого нет денег. Поэтому что можно сделать? Допустим, можно уже на следующий год набрать в лучших двух-трех вузах Украины учителей, которые установят такой договор с государством, что им обеспечивают образование до уровня магистра. Кстати, в одной из лучших систем образования – в Финляндии – в школе может работать только магистр. Государство составляет с этими людьми договор, что оно создает им условия для получения магистерского образования, и тогда через семь лет гарантирует им рабочее место, жилье и достойную зарплату. Пусть экономисты посчитают, какую зарплату можно дать этому учителю-магистру через семь лет.
Если запустить этот проект, сразу потянутся учителя, которые понимают свою историческую миссию, потому что, что бы мы ни говорили, историческая миссия учителя − интеллектуально и духовно связывать поколения. Потому что через школу проходят практически все поколения страны. Тогда и молодежь будет думать – а как попасть в этот проект, а как стать учителем.
Читайте также: Виктор Андриенко: Российское запрещаем, а свое не субсидируем
Я часто буду вспоминать Финляндию, потому что последние несколько лет я основательно занималась изучением финской системы образования. У нас есть еще один ресурс, который не требует денег − нужен социальный договор о том, что школа – это территория честности, искренности, доброжелательности, что мы в школе никогда не кричим ни друг на друга, ни на детей, что мы не допускаем в школу политиков. Не потому, что они хорошие или плохие, а понимая, что политики временны, политика очень изменчива, политики всегда хотят использовать школу. А у школы задачи интеллектуальные и духовно-нравственные, она должна быть ограждена от всякого вмешательства.
Я думаю, что новое Минобразования, пришедшее на революционной волне, как минимум может пойти на то, чтобы сейчас освободить школу от какого-то тотального контроля. У нас есть внешнее независимое тестирование – это очень хороший инструмент контроля, потому что видно, какой уровень, сколько детей идут на независимое тестирование…
Судя по экспертным оценкам проекта бюджета на следующий год, инноваций там не будет никаких, по крайней мере, в сфере образования.
– Я не очень переживаю по этому поводу, потому что инноваций в наших школах и так много. Каждый человек неповторим, точно также и школа – все школы очень разные. У нас есть школы, которые вбирают лучшее − через интернет, также многие ездят, путешествуют, встречаются, смотрят. И в наших школах есть очень много действительно инновационных проектов. Как это удается – у каждой школы свои секреты. У кого-то есть спонсоры, кто-то это делает вместе с родителями, то есть каждая школа это самостоятельно решает. Хотя в бюджете и не заложено этих инноваций, жизнь не прекращается, дети растут, нам все равно нужно растить их умными, хорошими, добрыми. А значит, мы будем думать, как это делать.
Если говорить о подходах к образованию, кто-то там наверху решает, должны ли, например, дети вскакивать при входе учителя в класс?
– Я думаю, что такие вопросы сверху вообще не решаются, и это задачи не политиков. Это задачи общества, задачи каждого из нас. И я не могу сказать, и никто не может сказать, каких школ и классов у нас больше – там, где вскакивают и все регламентируют, или там, где прислушиваются к ребенку. Все зависит не от того, какие решения принимаются сверху, а как чувствует себя учителя.
Я на прошлой неделе была в одной киевской школе, в первом классе – там двадцать с чем-то детей. На что я обратила внимание? Ребенку нужно в туалет – он даже не спрашивает, встал и вышел, зашел и сел на место. Даже не вступает в общение с учителем по этому вопросу. Захотел ребенок попить водички – подошел попить водички, и учитель их не дергает.
Это тонкости отношения, нельзя говорить о том, что это как-то можно внедрить сверху. Деньги для этого не нужны, но нужно поддерживать чувство достоинства учителя. Не контролировать его по мелочам, не одергивать его, не рассказывать…
Какую систему образования мы можем получить, если дети политиков, работающих над этими системами, учатся либо за границей, либо в элитных спецшколах?
– Поскольку это действительно так, то и у нас заниженные ожидания от того, что политики продумают что-то правильно по поводу изменения системы. Потому что это действительно так – у них низкая мотивация, когда можно учить детей не здесь. Но тех из нас, кто может учить детей только здесь, кто может жить только здесь, кто хочет жить здесь – нас больше! И мы должны для своих детей сделать хорошую систему образования. Где-то заставить политиков принять какие-то решения, где-то что-то менять самим, договариваться. Для меня все эти вопросы очень болезненные, у меня в этом году трое внуков в первый класс пошли, а внучка учится в четвертом классе.
Если государство предлагает переложить функции финансирования старшей школы на родителей, не имеет ли смысл тогда пересмотреть и налоговую нагрузку?
– Я бы сейчас выдвинула такой лозунг: "Лучшее в Европе образование – это самая сильная армия". Это один резерв. Второй резерв – у нас в городе почему-то находятся деньги на переименование улиц. Кому-то в голову приходит такая мысль, что названия улиц воспитывают людей. Названия улиц – это только маркеры для того, чтобы люди передвигались. Поэтому у людей возникает вопрос – на переименование улиц у нас деньги есть, а на завтраки нету. Это только один из примеров. Я думаю, что этих примеров много и нужно только подсказывать властям, что стоит делать, а что не стоит.
