Александр Матюшенко
С 1 декабря все пишущие, фотографирующие и снимающие; задающие грамотные и не очень вопросы; думающие и не рассуждающие; независимые или выполняющие задания редакции… С первого декабря все без исключения журналисты будут передвигаться в зоне АТО под конвоем. И смогут услышать, увидеть или снять на камеру лишь то, что им разрешат!
По Законам не Украины, а войны
— Журналист? – на блок-посту неподалеку от Артемовска у меня проверяют документы. – Придется вернуться! Без сопровождения, выделенного комендатурой, вашему брату в зоне боев и, вообще, в зоне АТО передвигаться запрещено…
— Товарищ капитан, — достаю из рюкзака изрядно потрепанный от частого употребления "Справочник журналиста". – Читайте Закон "О печатных средствах массовой информации (прессе) в Украине". Статья 26, п. 7, журналист имеет право: "По предъявлению редакционного удостоверение или другого документа, подтверждающего его профессиональную принадлежность, выданного редакцией, пребывать в районе стихийного бедствия, катастрофы, в местах аварий, массовых беспорядков, на митингах и демонстрациях, на территориях, где объявлено чрезвычайное положение".
- Ну и что? А где здесь об антитеррористической операции написано? Где про войну сказано? Ты, что, не понимаешь, — капитан срывается на крик, — здесь ВОЙНА! Здесь убивают!
— Не зли его, — трогает меня за плечо парень в камуфляже без знаков различия. – Он контуженный и двое последних суток не спал. Знакомые в батальонах есть? Договорись с любым комбатом. Пусть дадут людей в сопровождение и бумагу какую-нибудь. Тогда пропустим. Под их ответственность. А то вы, журналисты, такое, бывает, напишете, что нам после людям в глаза смотреть стыдно…
— Но мы-то, украинские журналисты, мы правду пишем!
— Друже, — боец настойчиво оттесняет меня к автомашине, — не обижайся. Капитану дали приказ – он его выполняет. А правда на войне… она разная. Бывает и такая, что про неё знать никому не нужно! А закон? Вот – наш закон (похлопывает по прикладу автомата)…
"Винтовка рождает власть"- цитата
Сегодня уже невозможно определить автора этой хлесткой фразы. Эти слова мог произнести председатель компартии Китая Мао Цзэ-дун, а мог написать философ Герберт Маркузе…
Но оба они ошибались. Винтовка не могла "родить власть», поскольку обучить новобранца правильно ею пользоваться в индивидуальном порядке, т.е. метко стрелять, и применять в бою в составе подразделения – задача не на один месяц.
Автомат – другое дело! АК или АКМ можно дать в руки любому необученному гражданскому человеку, неважно, подростку ли, мужчине или женщине ли. Научиться им пользоваться и обслуживать — чистить, смазывать – дело не сложное. Магазин в 30 патронов можно расстрелять за 3 секунды. При таком темпе (600 выстрелов/минута) ведения даже беспорядочного огня в условиях ближнего боя любая необученная толпа превращается в страшную силу…
В особенности страшную, когда война/борьба за власть ведутся не на избирательных участках или в сессионном зале Верховной Рады, а в городских кварталах Донецка, Луганска, Краматорска, Счастья, везде по зоне АТО. Или, не дай Бог, за её пределами!
Вне зоны боевых действий
Без лишних споров возвращаюсь в машину. Мы с водителем разворачиваемся и назад — в Артемовск.
— Зачем тебе на войну? – спрашивает меня офицер контрразведки Н. – "Отмечаться" на самой-самой передовой или, как здесь говорят, в "нулевой зоне", чтобы узнать, что там происходит, необязательно. Могу устроить тебе интервью с бойцами прямо здесь. Да и сам кое-что расскажу… Совершенно несекретно!
На следующий день я сижу в кабинете бывшего директора бывшего детского сада. В полутора метрах от меня – дверь, а прямо за ней – другой стол. Там расположился боец N-ского батальона территориальной обороны.
— Зовут его, предположим, Остап…
Зачем такая конспирация?
— А его в лицо тебе знать не нужно. Тем более, фотографировать или записывать на диктофон. Ты – уедешь, он – останется. Ты опубликуешь статью, а в батальоне будут искать, кто "слил" информацию. Если найдут, как ты думаешь, что случится?
Не может такого быть!
— Может, может… Ты где-нибудь видел статистику ранений? Пулевые, осколочные, от взрывной волны? Сквозные, слепые, касательные? В упор или с дистанции? В грудь или в спину?
Нет. Таких статистических данных я не видел. И, представляя себе боевую работу военных медиков на передовой, во время эвакуации раненых и в госпиталях… Я не представляю себе, чтобы кого-то из них интересовали следы порохового ожога вокруг входного отверстия раны. А ведь это явное и недвусмысленное свидетельство того, что выстрел был сделан в упор!
И, поди, узнай, был ли это "самострел", "работа" диверсионно-разведывательной группы противника или выстрелил кто из своих… Случайно или намеренно.
Действительно, автомат – рождает власть!
Хорошо. Я согласен. Будем говорить через дверь.
Остап, ты – доброволец?
— Ну, как сказать… Был на Майдане с середины декабря 2013-го во 2-й сотне "Свободы"… Немного контузило в феврале гранатой. Резиновую пулю словил под гостиницей "Днепр"от пьяных "гопников». То ли от "правосеков", то ли от "титушек"… Короче, когда на Майдане набирали в батальон "Донбасс", я записался и поехал…
На фронт?
— Нет, в Новые Петровцы, на базу Национальной гвардии, в учебку…
Ты раньше служил?
- Да, срочную, в мотострелках…
О чем рассказать хочешь?
- О чем хотите. Могу о том, как деньги на войне можно заработать. "Отжать" машину, как "сепары" или казаки, отогнать в Харьков и продать тысяч за пять долларов. А можно продать или поменять на "цацки"продукты, которые волонтеры привозят. Можно просто забрать в брошенных домах что-нибудь ценное… Люди убегали от войны летом, про зимние вещи не думали. Надеялись, все скоро кончится, и они вернутся… Можно продать "тыловым крысам"патроны, гранаты, автомат… Пистолеты мало кому нужны. Но это все мелочи! Самодеятельность…
Нет, Остап, так не пойдет. Давай, поговорим о том, что ты сам видел, делал, что сам знаешь, а не из третьих рук…
- Сам? Хорошо, давай, серьезно поговорим. Я был под Иловайском. Выползали из этого ада втроем. Я, сержант из 17-й бригады ВСУ и пацан местный. Типа "сын полка". Он местность знал и балочками-балочками мы на карачках ползли по ночам… Столько трупов я даже в кино про войну не видел! И наших было много больше, чем чужих. А знаешь, какие у нас в батальоне были официальные потери? Мне недавно пересказали интервью Семена Семенченко на одном из сайтов… За ВСЕ ВРЕМЯ боевых действий из наших погибли, оказывается, только 30 бойцов. И чуть больше сотни раненых… Остальные, типа, воюют! Короче, после Иловайска выяснилось, что ни приказом по бригаде (в/ч 3027, б. отряд спецназначения "Барс"- А.М.), ни приказом по батальону "Донбасс"я в штат зачислен не был. Я – "мертвая душа", ты понимаешь?! И за мою смерть никто бы не отчитывался. И мой труп, если бы нашли, похоронили в Днепропетровске, как "неопознанного солдата". Хорошо, хоть под музыку и с цветами, а не как собаку, в общей траншее… Короче, свалил я из "Донбасса" вместе побратимами. Теперь мы в другом батальоне воюем…
Читайте также: Кравчук: следствием войны будет развал России
Комментарий контрразведчика. Мы не можем установить реальную численность батальона "Донбасс". Кадровый учет бойцов подразделения весной-летом 2014-го вел не штаб в/ч 3027, а три волонтера. Один из них, Александр Калашник, 14 сентября 2014 года пропал без вести… в Киеве! Вместе с базой данных на всех бойцов. По факту открыто криминальное производство.
Комментарий Семена Семенченко: За время боевых действий погибло 26 бойцов батальона "Донбасс". 52 бойца числятся пропавшими без вести, более 150 — ранены, 92 — находятся в плену. О потерях под Иловайском? Я лежал тогда в госпитале, не могу точно знать.
