Беседовали Милена Фаустова и Ольга Липич
Священный синод Русской православной церкви постановил провести 29-30 января 2015 года пленум Межсоборного присутствия с участием мирян, а 2-4 февраля — Архиерейское совещание.
О том, чем это совещание будет отличаться от Архиерейского собора, об открытии новых приходов и подготовке духовенства, о готовящемся регламенте жизни монахов и своем видении ситуации в Украине рассказал в интервью РИА Новости Украина управляющий делами Московской патриархии митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Варсонофий.
Владыка, почему в начале февраля решено провести Архиерейское совещание, а не собор? Чем они отличаются?
— Собор отличается от совещания, прежде всего тем, что дает соборный, единый, общий ответ церкви на современные вызовы. Есть определенные сроки, в которые он должен проходить, эта норма закреплена в уставе Русской православной церкви — не реже одного раза в четыре года. Но за минувшие пять лет прошло три Архиерейских собора. То есть собор можно проводить чаще.
Например, когда на Украине была сложная ситуация, возникшая в результате образовавшегося раскола (Филарет Денисенко, лишенный сана и преданный анафеме архиерей Московского патриархата, возглавил Киевский патриархат — Ред.), мы созывали Архиерейский собор независимо от того, прошло два года или нет.
Последние Архиерейские соборы, которые прошли в 2011 и 2013 годах, приняли очень много постановлений для улучшения церковной жизни. Сегодня эти решения воплощаются. Понятно, что в каждой епархии это происходит в своем темпе.
Архиерейское совещание в феврале позволит нам выявить, где мы, куда идем, что сделано, что не сделано, какие препятствия существуют. Когда мы реализуем все решения тех соборов, то, конечно, можно будет созвать и следующий Архиерейский собор, чтобы предложить какое-то новое движение вперед. А пока мы не разобрались со старым, мы не можем предлагать новое — наши епархии не справятся с этим заданием.
Разница между Архиерейским собором и совещанием еще и в том, что на собор должны приехать все архиереи (сейчас их более 330), а на совещание архиереи съезжаются по своему желанию и возможности. Хотя мы приглашаем всех. И всем архиереям будут разосланы документы по итогам совещания.
Если вспомнить решения Архиерейских соборов 2011 и 2013 года, то особо выделялась тема создания новых приходов, причем как в городах, так и в селах: везде должен быть священник, даже если община состоит из пяти стариков. Зачем это церкви?
— Дело в том, что церковь с самого своего основания ставила такую задачу: идите и научите народы, крестя их во имя Отца, Сына и Святого Духа. И апостолы шли в каждый населенный пункт и там образовывали общины. Это продолжается и сегодня — и мы, таким образом, продолжаем миссию Христа и апостольскую миссию.
Какие у вас ожидания по развитию ситуации в Украине? Как остановить захваты храмов, раскол, как стабилизировать ситуацию в стране?
— Только молиться Богу нужно. Потому что без божьей помощи там уже ничего не решится. Только вмешательство небесных сил поможет Украину как-то умиротворить. Там настолько сильный накал, такая поляризация произошла, что надо только быть миротворцем и просить божьей помощи.
Весь этот национализм идет от гордыни, а она всегда искореняется как раз войнами, революциями. Ничем другим ее не усмиришь. И Господь нас вот такими вещами и смиряет, если мы сами не можем смириться.
Я каждый день молюсь о мире на Украине. Я там часто бывал, знаю, у меня там родственники в Харькове живут. До сих пор не понимаю, как произошло, что на поле человеческих сердец выросла такая вот гордая трава?! И как она исчезнет?
Сначала появляется гордость, гордыня, потом она оборачивается в превосходство, может, даже в религиозной сфере, когда говорят: наша религия лучше. И потом эта гордыня растет, растет — и лопается. Поэтому и происходят такие непонятные и страшные вещи. Будем молиться, чтобы Господь уврачевал эту болезнь, потому что сделать это может только он.
А насколько повлиял на Украину, на настроения людей распад СССР в начале 90-х? И реально ли сегодня сохранить духовное единство, единство Украинской церкви Московского патриархата?
— Конечно, и распад СССР, и тот раскол в церкви, который произошел в 90-е годы, все это способствовало нынешней ситуации. Но первые ростки этого были еще при СССР. Сначала какая-то епархия ушла в раскол, потом униаты стали захватывать наши храмы в епархиях, потом произошел раскол Филарета. И все это шло не столько на политической почве, сколько на почве гордыни, когда люди стали считать, что они лучше или их религиозная позиция лучше. Может, если бы не было тогдашнего раскола, сегодня бы тоже ничего не было. А потом уже и политические власти стали искать поддержку у раскольников, в том числе у униатов.
Наша церковь — Украинская православная Московского патриархата, она была вне политики, занимала миротворческую позицию, старалась объединить и Запад, и Восток, чтобы мы все жили в мире. А другие религиозные представители убедили власти, чтобы они поддерживали их церкви, их взгляды. Но мы-то, люди духовные, не опираемся на светскую власть. Мы опираемся на божию власть. Светские политики, конечно, могут в чем-то помогать, содействовать, но это не может быть главным в церкви. Поэтому каноническое украинское духовенство сейчас пытается быть миротворцами, помогать всем, кто нуждается в этой помощи, служить всем и Богу.
И я думаю, что сейчас в канонической Украинской церкви достаточно духовенства, чтобы выполнить эту миротворческую объединительную миссию и сохранить каноническое единство.
Почему не меняется статус крымских епархий? Эти епархии и в дальнейшем останутся в составе Украинской церкви Московского патриархата?
— Трудно сказать, что будет в дальнейшем, а сейчас они в юрисдикции Украинской православной церкви.
Наша церковь едина, а потому для нас это ничего не меняет. Нам не важно, в каком подчинении каждая епархия — через Москву или через Киев. Главное, каноническое единство сохраняется, и все нормально.
Полная версия интервью на ria.ru
