Захар Виноградов, РИА Новости Украина
О том, как сложилась экономическая ситуация в Украине, почему олигархи идут во власть, в чем экономический смысл гражданского конфликта и чего ждать в ближайшие месяцы в целом в экономике Украины говорит экономический и финансовый эксперт, проектный менеджер "Лиги финансового развития" Украины Андрей Блинов.
В настоящее время в Украине параллельно идут три основных общественно-политических процесса — гражданская война на востоке страны, которую в Киеве называют антитеррористической операцией и которая сейчас как будто ненадолго замерла, досрочные парламентские выборы и, наконец, экономический и финансовый кризис, который постепенно разъедает всю государственную систему. Какие основные риски для Украины в связи с этими тремя процессами возникают?
— На мой взгляд, все эти риски произрастают из третьего. В основе любой победы на самом деле лежит экономика, тот самый базис, если вспомнить политэкономию. Увы, с каждым месяцем экономический кризис в Украине будет давать о себе знать всё больше. Экономические индикаторы указывают, что по итогам года спад реального ВВП у нас составит порядка минус 10%. Что это означает для обычных граждан, совершенно понятно — им придется крепко сокращать потребление, социальные минимумы уже поднимаются, а накопленные доходы будет "размывать" инфляция.
К сожалению, Украине не удалось остаться в режиме "холодных расчетов" при осуществлении выбора, куда идти. Речь идет о цивилизационном выборе. Но не так как у нас принято заявлять об этом как о личной гражданской позиции. А если смотреть с точки зрения экономики.
Рано или поздно мы снова придем к вопросу, набившему оскомину — как совместить торговлю с Таможенным союзом и в целом странами СНГ, с одной стороны, и режим свободной торговли и дальнейшую интеграцию с ЕС. Экономические расчеты показывают, что совмещение максимально выгодно Украине. А значит, рано или поздно Киев вернется к политике экономической многовекторности.
Впрочем, и сейчас это делается, ведь, несмотря на острую конфронтацию с Россией, у нас экспорт туда упал менее чем на 25%, хотя ожидания были значительно более суровые.
Читайте также: "Котлы" АТО: сколько их было, и сколько еще будет
То есть, и война на востоке имеет не только цивилизационный, но и экономический смысл?
— Конечно. Вся эта дискуссия о выборе пути развития уперлась в мегапроблему именно востока Украины. Об этом очень важно вспомнить, хотя аргумент частично потерял свою былую остроту.
Дело в том, что, после вступления в Европейский Союз наибольшие потери и наибольшие экономические риски несут именно предприятия с высоким уровнем передела, то есть это машиностроение в первую очередь. А мы знаем, что его ядром является юго-восток. Прежде всего — Днепропетровская, Запорожская и Харьковская области, а также Донбасс, где уже разразилось военное противостояние.
Убытки от боевых действий, вероятно, уже перекрыли тот потенциальный ущерб, который могла понести украинская экономика после вступления в зону свободной торговли с ЕС. Будущее предприятий, ориентированных на Россию, по-прежнему в тумане — они не могут планировать на годы вперед, что их продукция будет востребована на востоке. А если и будет востребована, то ее могут не разрешить вывозить украинские власти.
Иными словами, уникальные предприятия, такие как НПО имени Фрунзе, "Лугансктепловоз", "Мотор Сич", "Южмаш", "Новокраматорский машиностроительный завод", "Азовмаш", ряд пороховых и капсульных заводов прекратят существовать в прежнем виде. В лучшем случае они сохранятся как элементы очень маленького военно-промышленного комплекса, плюс будут использоваться как не ключевые смежники в рамках европейских финансово-промышленных групп.
Процесс катализируется тем, что часть мощностей в ходе военных действий на Донбассе разрушена, регион стал энергетически дотационным. Более того, уезжает рабочая сила. Прежде всего, синие и белые воротнички.
В августе промышленный спад в регионе сумасшедший: наполовину в Донецкой области, и на 75% в Луганской.
Да, но эти проблемы теперь наложились на досрочные парламентские выборы… А в этом какой экономический смысл?
— Выборы, безусловно, укладываются в общий контекст политического процесса. Но выборы — это еще и отражение экономической подоплеки как Майдана, так и войны. Речь идет о тотальном переделе собственности в Украине. Достаточно очевидно, что в стране назрел большой передел во властных группировках. Мы понимаем, что Коломойский сотоварищи не прочь забрать многие активы Ахметова и Фирташа.
Вместе с тем многие защищающиеся сами не прочь, немного погодя, "отжать" своих оппонентов.
Отсюда и произрастают идеи люстрации, реприватизации. Слово "национализация" — уже отнюдь не ругательное в Украине, широкими массами оно трактуется как "справедливость".
Так что, пока общество находится в революционном состоянии, крупному бизнесу приходится напрямую идти во власть, не полагаясь на политических посредников. Поэтому во власти и появились миллиардеры.
Читайте также: Кнут и пряник валютообмена и политика НБУ
Давайте, их назовем.
— В губернаторские кресла сели Коломойский, Тарута и Палица. В администрации президента — тот же Косюк. Хотя там и все прочие руководители — мультимиллионеры. Да и сам президент Порошенко, как известно, официальный миллиардер.
Впрочем, и другие ключевые посты в государстве почти сплошь и рядом занимают люди, олицетворяющие собой как минимум средний капитал. Посмотрите на декларации того же Яценюка и некоторых других министров — они все миллионеры. Такого в новейшей истории Украины еще никогда не было.
Как человек либеральных взглядов, я считаю, что ничего плохого в этом нет. Наоборот, приход таких людей во власть, будем надеяться, позволит осуществить мою давнюю антикоррупционную мечту – ввести нормальное честное декларирование доходов-расходов чиновников.
Вероятно, это приведет к появлению достойных официальных зарплат в госсекторе, а также позволит ставить крест на карьере тех политиков и государственных чиновников, у которых неожиданным образом появляются странные расходы при очень невнятных доходах. Иначе это — Королевство кривых зеркал. Классический пример такой коррупции – Юлия Тимошенко. Когда она была премьером, ее образ жизни совершенно не соответствовал тому, что она и ее семья получали из легальных источников. Впрочем, как не соответствует и сейчас.
Присутствие во власти богатых людей, возможно, благо, но это покажет время. Однако мы знаем, что они действуют не только через коридоры власти, но и другими путями…
— Да, есть и другая сторона процесса. В нынешней кампании по досрочным выборам Верховной Рады я прослеживаю не просто огромное желание олигархов, крупного капитала удержаться, а прямо-таки взять власть в свои руки.
Поэтому выборы так важны. Чьи представители проведут большее число своих "штыков" в Раду VIII созыва, тот сможет защитить свой бизнес и этот бизнес сможет себя чувствовать достаточно уверенно в обозримой перспективе. Поэтому все олигархи взяли на себя «опеку» над сразу несколькими политическими проектами, разного окраса и степени радикальности. А у нас, напомню, до десятка партий, которые с высокой степенью вероятности проходят в Раду.
Выборы в значительной мере – это попытка большого украинского капитала легитимировать через депутатов свою власть в стране. А кто не будет финансировать успешные политические проекты, по итогам революционного 2014-го может вылететь из высшей финансово-экономической лиги. И соответственно — утратить значительную часть собственности. Особенно той ее части, которая на сегодняшний день слабовато закреплена юридически.
Например, Дмитрий Фирташ не просто газово-химический король, он имел полный контроль над циклом добычи и производства титана. То предприятие, которое он контролировал в Крыму, осталось за ним. А вот в самой Украине у Фирташа отобрали два горно-обогатительных комбината.
Каким образом это произошло?
— У него был договор аренды на Вольногорский ГМК и Иршанский ГОК. Однако правительство решило передать эти активы госпредприятию "Объединенная горно-химическая компания". А зарегистрировано оно, кстати, в Днепропетровской области. В вотчине Коломойского.
Не исключено, что после выборов Верховной Рады вдруг выяснится, что был проведен конкурс и в аренду эти предприятия передали другому бизнесмену. А может, они будут и вовсе приватизированы. То есть совершенно понятно, что, если Фирташ не проведет достаточное количество своих людей в украинский парламент, не введет их во власть, он эти ГОКи потеряет. И проблемы у него могут возникнуть не только по титану, но и по всему химическому направлению его бизнеса.
Скажем, это касается "Сумыхимпрома". Предприятие Фирташ получил в управление за долги, и всё шло к теневой приватизации этого объекта.
Активы другого ключевого бенефициара прошлой власти — Ахметова — пока новые власти почти не трогают. Но скорее потому, что они лучше юридически оформлены.
А вот семья Януковича не успела толком оформить свою бизнес-группу, разложить яйца в разные политические корзины. Поэтому у них забирают всё.
Если в политику приходит большой бизнес, вероятно, это тоже не случайно. Экономика Украины находится в предынфарктном состоянии. Может быть, спасение экономики страны и есть та причина, по которой бизнес идет во власть?
— Возможно… Дело в том, что стагнация экономики страны началась в 2012 году, сразу после Чемпионата Европы по футболу. Были крупные государственные и частные инвестиции в дороги, стадионы, аэропорты. Расходы были, конечно, завышены, что радовало чиновников, но объекты всё же были построены.
А затем инвестиционный поток резко иссяк — начала сжиматься строительная отрасль, а потом и смежники. Те же металлурги. Ну и Россия в августе прошлого года предприняла ряд, назовем это так, недружелюбных шагов, связанных с ограничением украинских поставок на свой рынок. Всё это способствовало входу экономики в рецессию.
Но я убежден, что это всё же не было главным. Главная причина в том, что экономическая машина окончательно заржавела, структура экономики не менялась, внутренний рынок и внутренние инвестиции слабы, а после Евро-2012 еще и расходы на обслуживание долгов резко подскочили.
Конечно, Евро-2012 сыграл свою роль, но всё же, по мнению ряда экспертов, разваливаться экономика Украины начала после Майдана-2014.
— Это не так. Одна из главных проблем страны – отток капиталов. Государственные мужи в предыдущие годы сами любили уводить значительную часть денег за рубеж. А после кризиса 2007-2008 года еще и начался общемировой отток капитала с развивающихся рынков.
Рецессия и, мягко говоря, неблагоприятный инвестиционный климат у нас были задолго до Майдана. Но после смены власти это всё резко усугубилось.
Усугубилось по трем причинам. Первая – это то, о чём я уже сказал — некая инерция, неразвитость экономики, отсутствие инвестиций, прежде всего внутренних. Вторая причина – потеря значительной части торгового оборота с тремя партнерами в Таможенном союзе. Та же Россия по-прежнему является для нас внешнеэкономическим партнером номером один. И третья причина – гонка вооружений и связанные с этим дополнительные расходы.
По официальным подсчетам, антитеррористическая операция (АТО) обходилась нам в 70 миллионов гривен в день. В пересчете на год – 2 миллиарда. И это просто содержание армии, минимальный ремонт и закупки. Без перевода экономики на военные рельсы. А ведь мы знаем, что классическая военная экономика очень затратна. Например, мне попадались эти цифры, что в 1942 году в Советском Союзе до 60% валового продукта шло непосредственно на военные нужды.
В Украине, конечно же, пока таких показателей нет, но совершенно понятно, что мы получили, грубо говоря, помимо наших проблем с газом, с торговым балансом, с инвестициями, еще и дефицит в сотни миллионов долларов, которые необходимы на войну. Вот курс гривны и падает. Запад не завалил Украину большими деньгами, тот же МВФ в этом плане занял показательную позицию: вот, есть что обещано согласно меморандуму, и ни цента больше.
Но то, что обещано, может вывести экономику Украины из ситуации стагнации и развала?
— Вряд ли. Почти всё, что мы получаем от кредиторов, уходит на выплату прежних долгов. На развитие денег не остается. Реформы даже не буксуют, они не начинались. И это – один из самых печальных фактов новейшей экономической истории Украины.
