Роман Степняк
Наше все
Этот памятник напротив Красного корпуса национального университета, носящего его имя, стоит без малого 80 лет, пережил несколько эпох, налет которых время от времени с него смывали заботливые дворники. В отличие от множества гранитных собратьев, которые попадали и попадают в немилость и превращаются в обломки, памятник Шевченко переживет еще ни одно поколение, и у каждого будет разное о нем представление. Так, в общем-то, бывает с личностями, которых народы избирают своими символами.
В ранние семидесятые прошлого века для советского украинца Шевченко был "наше все". Мы читали милые стихи поэта и искренне сочувствовали предкам, вынужденным блуждать "черней черной земли", немыми на панщину ходить, восхищались гайдамаками из одноименной поэмы, представляли судьбу Катерины, драма которой не оставляла никого равнодушным. Уже тогда нас приучали видеть в шевченковских стихах не поэзию, а политику. В учебниках поэта преподносили неким предвестником социалистической революции, приписывали участие в различных революционных кружках, в талантливых строках учили искать все пороки ненавистного царского режима.
Такова была повестка дня: советскому государству требовался социалистический реализм, и все, что можно было туда впихнуть, работало на власть. То, что не вписывалось в идею построения коммунизма, вычеркивалось, микшировалось, предавалось забвению.
"В семье народов"
В конце семидесятых стало очевидным, что никакого коммунизма ни в какой, даже отдельно взятой стране построить не удастся? и на творчество Кобзаря посмотрели с другого ракурса. На первый план правящий режим выдвинул идею "единого советского народа", и фигура Шевченко заиграла новыми красками.
В отдаленных окраинах советской империи появлялись улицы с именем Кобзаря, в музеях размещались соответствующие экспозиции. В Украине в плане обмена увековечивали память поэтов и писателей из национальных республик. Стихи Шевченко переводились на национальные языки. Вдруг заговорили о том, что писал Шевченко не только на украинском, но и на русском языке.
Конечно, никто не вчитывался в "Гайдамаки" и "Катерину", не цитировал Гонту в интерпретации Кобзаря, не задавался вопросом об отношении поэта к "ляхам" и "жидам поганым", он просто олицетворял Украину в "семье равноправных республик-сестер" и был "поэтом-интернационалистом".
Читайте также: Тарас Григорьевич Шевченко и практически невидимый Путин
"Культовая фигура империи"
Прошло еще десятилетие, зашатался в перестроечных муках Союз, и Шевченко стал символом национальной самоидентификации. При этом на щит его подняли в тех краях, которым в его творчестве было меньше всего симпатий: про унию в его стихах немало крайне нелестных упоминаний. Но именно в греко-католическом Львове в конце 80-х годов прошлого века не обходилось ни одного более-менее заметного мероприятия, не освещенного упоминанием о великом Кобзаре. С его именем на устах греко-католики выгоняли православных священников из храмов, города утопали в многотысячных маршах с его портретами во главе колонн, студенты требовали смены власти и задавались знаменитым шевченковским вопросом — "когда дождемся Вашингтона с новым и праведным законом". Шевченко стал тотемом украинской независимости, на какое-то время он объединил значительную часть общества.
Пик славы Кобзаря в современной отечественной истории пришелся на президентство Виктора Ющенко. Человек эмоциональный и национально сознательный, он искренне верил в мессию Шевченко и где-то даже представлял себя его приемником. При Ющенко началась грандиозная реконструкция музея Тараса Шевченко в Каневе.
По иронии судьбы плоды этой славы пожинал Виктор Янукович, который открывал обновленный мемориал в 2010 году накануне Дня независимости. Януковичу написали пристойную речь, в которой образ поэта соответствовал новой повестке дня: "Мы хотим, чтобы драматургия обновленного музея соответствовала образу Тараса Шевченко, нашего гения поэта и художника планетарного значения. Чтобы он всегда вдохновлял нас в будущем, чтобы посетители почувствовали величие его музы, путь его судьбы и бессмертие его славы".
Эпоха отводила Тарасу Шевченко новую роль – поэта светского и приближенного к власти. Янукович возмутился, что в Украине создан образ Шевченко как "старого деда в тулупе и мохнатой шапке, хотя он прожил всего 47 лет. Но он не был такой. Во время его жизни в Санкт-Петербурге он стал культовой фигурой в Российской империи и вел светскую жизнь". Такое было время и именно таким требовался образ поэта.
Политик больше чем поэт
Празднование 200-летия со дня рождения Кобзаря, к которому готовились заранее, пришлось на переломный 2014-й, объявленный годом Тараса Шевченко. Запланированные торжественные мероприятия были скомканы или отменены. Грандиозные торжества пришлось отменить. Требовался совершенно иной образ поэта – и он был изобретен. "В "Заповите" Тараса Шевченко больше политики, больше экспрессии и действия, чем во всех четырех Универсалах Центральной Рады и всех заявлениях современной украинской оппозиции", — за год до смены режима Януковича сказала Юлия Тимошенко.
203-я годовщина великого поэта, похоже, пройдет незаметно. Состоялись дежурные мероприятия; прошла церемония вручения ежегодной Шевченковской премии, которую присуждают за заслуги в сферах культуры и искусства, публицистики и журналистики; в кругах национальной интеллигенции обсудят инициативу директора Института национальной памяти Владимира Вятровича перенести с 8 на 9 марта государственный праздник; лица, которым это положено по протоколу, возложили к памятнику весенние цветы. Политологи и политтехнологи занялись поиском нового образа Кобзаря, который вписался бы в текущие смутные дни.
Наступили времена, когда стреляют пушки. Музы вынуждены молчать.
