Василий Стоякин, обозреватель
Итак, президент подписал закон об обеспечении суверенитета на Донбассе. Закон вступил в силу. Россия теперь агрессор, ОРДЛО – оккупированная территория, а АТО вообще закончилась.
Теперь, вроде бы, надо продвигаться в направлении дальнейшего урегулирования, но немного непонятно – как?
Есть подозрение, что вот никак.
Напомню, как развивались события:
— Прошла встреча Курта Волкера и Владислава Суркова в Дубае. Результат оказался, в целом, позитивным. Российская сторона обозначила готовность согласиться с украинским форматом миротворческой миссии: миротворцы размещаются на всей территории ОРДЛО, включая российско-украинскую границу, обеспечивают разоружение незаконных вооруженных формирований и режим безопасности (в качестве полицейских сил).
— Прошел длинный телефонный разговор между Петром Порошенко и Владимиром Путиным, в ходе которого обсуждались вопросы выполнения Минских соглашений. Судя по скромным комментариям, на этом этапе что-то пошло не так…
— Порошенко убыл в Мюнхен и выступил там с беспрецедентно агрессивной антироссийской речью. Ее сравнивают с Фултонской речью Черчилля и, в целом, справедливо (правда, политический вес Черчилля, даже в отставке, все же выше, чем у действующего Порошенко).
— Анонсированная встреча в Нормандском формате на полях Мюнхенской конференции не состоялась – не было кворума из-за неопределенности с составом немецкого правительства.
— В целом результаты конференции крайне невнятные. Кажется Порошенко остался в одиночестве, потому что высказывания представителя США тоже были резкими, но не направленными прямо против России, а европейцы подавали сигналы скорее примиренческие.
— Порошенко возвращается и подписывает закон.
В последнем пункте надо помнить, что вступивший в действие закон прямо воспрещает выполнение Минских соглашений – там прямо обозначено, что в политике по отношению к Донбассу Украина руководствуется только теми международными соглашениям, которые принятые и ратифицированы в установленном порядке. Между тем, Минские соглашения в принципе не являются межгосударственным договором, а резолюция Совбеза ООН, которым они приобрели какой-то юридический статус, украинским парламентом не ратифицировалась (кстати, не уверен, что это вообще возможно). Кроме того, в законе есть ряд норм, прямо воспрещающих выполнение Украиной тех или иных пунктов Минских соглашений.
В общем, как можно в одном предложении упоминать Минские соглашения и закон об обеспечении суверенитета я не понимаю.
Можно предположить, продолжается серьезная международная игра вокруг статуса и формата миротворческого контингента.
Под давлением санкций, и столкнувшись с неуступчивостью Украины, Россия идет на уступки. Еще год назад разговоры о миротворческой миссии отметались в принципе, а когда Путин согласился на нее, то речь шла только об охране миссии ОБСЕ. Сейчас же – о полномасштабной миротворческой миссии с очень широким кругом полномочий.
Читайте также — Корнейчук: у Порошенко было три причины звонить Путину
Логично сделать вывод, что, если продолжать давление и ужесточать позицию, можно получить гораздо больше. Например – свести выполнение Минских соглашений к вводу миротворцев, не принимая законодательных решений, направленных на политическое урегулирование и национальное примирение. Правда, Киев отрицает саму необходимость того и другого – ведь речь идет о российской агрессии и нет смысла обсуждать, почему эта агрессия, при поддержке определенной части населения, в принципе стала возможной.
Эта логика страдает недостатками, и Порошенко, кажется, в этом уже убедился, что и определило его действия.
Дело в том, что все "уступки" России до сих пор проходили исключительно в информационной плоскости. Не только не принято ни единого решения, но даже и переговоры, по сути, не велись. Ведь Волкер и Сурков – лица уважаемые и даже доверенные, но, увы, неофициальные.
Предположу, что во время телефонной беседы с Путиным Порошенко попытался получить какие-то определенные гарантии политических уступок со стороны России, о которых можно было бы рассказать в Мюнхене, и услышал предложение выполнять политическую часть Минских соглашений… Последующие его резкие заявления и шаги демонстрируют растерянность и досаду – "перемога" задерживается, о чем рапортовать перед избирателями – непонятно. Если бы соглашение о миротворцах было достигнуто, то к президентским выборам 2019 года вопрос вошел бы уже в стадию практического воплощения.
