РИА Новости Украина
Мир изменился. С изменениями в мироустройстве меняется и прошлое стран и народов. Борьба за историческую память, как и борьба с памятниками, вышла за пределы традиционно беспокойных Украины и Польши, достигнув США. Еще недавно "нормой" считался покаянный консенсус в Европе по поводу трагической истории ХХ века, кульминацией которой был Холокост. Сейчас согласие сменилось войнами памяти.
Об исторической политике главный редактор издания "Русский репортер" Виталий Лейбин поговорил с известным историком, профессором Европейского университета в Санкт-Петербурге Алексеем Миллером. Научная группа Миллера сейчас проводит большое исследование о политике памяти.
Читайте также: Без 8 Марта, но пока с 1 Мая. Соцсети о календаре праздников Вятровича
РИА Новости Украина публикует фрагменты этой беседы.
Отчего снова разгорелись войны памяти и активизировалась сразу во многих странах "историческая политика"? Причиной тому внутренняя логика развития этих стран или перемены в международной политике?
– Есть факторы и внутренние, и международные. Что касается Восточной Европы, то тут очень важная вещь – международный контекст. Посткоммунистическим странам, вступившим в ЕС, прежде всего Прибалтике и Польше, нужно было переформатировать европейскую политику памяти (что им сейчас уже во многом удалось).
Если вам нужно сделать так, чтобы ваш голос имел больше веса в восточной политике ЕС, то в центр памяти надлежит поставить собственный опыт как опыт жертв "коммунистического тоталитаризма", которые лучше знают, "как опасна Россия". Но когда в центре политики памяти оказываются "жертвы тоталитаризма", а не конкретно жертвы и пособники Холокоста – потому что у вас некоторые национальные герои убивали евреев, а потом погибли, героически сражаясь с Красной Армией, – это уже важно и для построения внутренней идентичности.
Страны, которые не вступили в Евросоюз, но находятся с ним в тесных отношениях – например, Украина и Молдова, – играют с этими двумя культурами памяти в Европе, стараясь как-то подстроить их под свои интересы: у них ведь еще и различные идентичности внутри, плюс проблемы с Тирасполем и Донецком. А еще интересно, что в Донецке и Тирасполе делают с политикой памяти.
(…) Массовый снос памятников Ленину (в Украине – Ред.) был организован не потому, что Ленин – плохой, он-то уже мало кого волнует. Это делалось, чтобы показать, что "их" власть уже и там, где люди в большинстве полагали: пусть себе Ленин стоит, кому он мешает. Не потому, что как-то по-особому относились к Ленину, а потому, что не понимали, с чего вдруг "западенцы придут и будут нам Ленина сбрасывать".
Причем ленинопад – это не только декоммунизация. Обратите внимание, когда выяснилось, что для возвращения исторического названия "Днепропетровск" в рамках декоммунизации город надо переименовать в Екатеринослав, возникла неувязка: российская царица, оказывается, еще хуже, чем забытый Петровский (город переименован просто в Днепр. – "РР"). То есть идут жесткие войны вокруг идентичности.
Есть и еще одно, глобальное измерение.
С развитием интернета оказалось, что правительства утрачивают контроль над информационными границами, что некто извне может бесконтрольно обращаться к гражданам того или иного государства, предлагать потенциально опасные идеи.
Поэтому все занялись информационной безопасностью, в том числе таким укреплением идентичности, которое должно затруднить иностранное влияние. И прошлое – одна из арен этих сражений. Ресурсы в этих сражениях используются самые серьезные, раз произошла, как говорят политологи, секьюритизация проблемы – когда вопрос об интерпретациях прошлого стал рассматриваться как вопрос национальной безопасности.
Меня все еще мучает вопрос о границах возможного в построении государственного мифа. Есть же такие исторические политики, как, например, в Украине, где ведомству Владимира Вятровича (Украинский институт национальной памяти – главный орган государственной исторической политики на Украине. – "РР".) вообще плевать на историческую истину. Возможно ли в современных условиях проектировать новые национальные мифы, можно ли заново перепахать народы, или это обречено на провал?
– Можно. Это перепахивание начинается с совершенно беззащитных детей в школах. С детьми в общем можно сделать многое, особенно если родители не решаются объяснять, почему учитель истории говорит полную чушь. Это понятно, ведь ребенок может пересказать разговор с родителями в школе, и ими будет заниматься уже СБУ.
В чем здесь проблема? Участвовали ли русские в Холокосте? Ответ: безусловно. Я думаю, что количество русских, виновных в убийстве евреев во время Второй мировой, заведомо не меньше, чем количество – в сумме – латышей и эстонцев, которые участвовали в Холокосте. Но в чем разница? В России никто не делает национальных героев из людей, участвовавших в Холокосте. А в Эстонии пытаются, в Латвии пытаются, в Украине пытаются. В этом проблема.
Даже если бы они просто замалчивали что-то из истории своих национальных движений, но замалчивали стыдливо – можно ведь замалчивать с чувством стыда, – с этим можно было бы как-то жить. На какое-то время это даже могла быть политически разумная тактика для "новых европейцев". Но когда людей, игравших активную роль в военных преступлениях, в Холокосте в том числе, нагло делают национальными героями, это вопрос об уничтожении любых нравственных ориентиров в обществе! Получается, сам факт, что этот человек боролся за независимость Латвии, Эстонии или Украины, оправдывает убийства беззащитных людей. Представьте, что это означает в проекции на будущее.
Читайте также: Кровь рекой. Украину накрыла волна жестоких убийств
Это означает согласие на этнические чистки, убийства и насилие по отношению к этнически или культурно иным.
– Именно. Если историк пишет книги об УПА, чтобы показать, что Вятрович врет, что он – человек без чести, совести и стыда, это недостаточно серьезная задача. Про Вятровича это и так известно. Более того, возможна ситуация, когда другой человек без чести, совести и стыда напишет исторически корректную книжку в противовес Вятровичу. А вот если мы боремся с мифами Вятровича, потому что понимаем, что эти мифы через поколение приведут к этническим чисткам, – это задача разумная.
