Сергей Форест
Жутко и не по себе мне стало на суде по делу журналиста Василия Муравицкого. Зал был переполнен.
Дежавю: перед моими глазами всплывали картины из рассказов моих родных и увиденных мною документальных фильмов страшного 37 года, когда сталинская судебная машина смерти перемалывала и виновных, и невиновных людей.
Вот и в житомирском зале суда царила атмосфера ненависти, где активисты и провокаторы во главе с неким Арушаняном, в прошлом — кандидатом на выборах в депутаты горсовета от БПП, хлопали в ладоши каждый раз после выступления судьи или прокурора и стояли навытяжку.
Вот такая судебная система и новые правила в постмайдановской Украине.
За мнение, которое не совпадает с официальной позицией режима, журналист и блогер Василий Муравицкий может попасть в тюрьму на 15 лет по тягчайшей статье «измена Родине». Только за то, что его критические материалы публиковались в зарубежной прессе.
Василий в своем выступлении вспомнил о своем дедушке, который был репрессирован и расстрелян во дворике тюрьмы, где сегодня сидит Василий Муравицкий.
На суде активисты Арушаняна вели себя агрессивно по отношению к представителям прессы и пытались спровоцировать конфликт с журналистом телеканала NewsOne Русланом Коцабой и со всеми теми, кто пришел защитить Василия Муравицкого.
В зале суда судьи и прокурор показательно вытерли ноги о свободу слова, невзирая на веские аргументы адвокатов журналиста.
Руслан Коцаба жестко сказал о судилище и юридическом беспределе, который происходил в зале суда в Житомире. В недалеком прошлом ему самому пришлось пройти через этот ад беззакония в Украине.
Напоминания о последствиях репрессий 37 года не покидали меня весь вечер после случайной встречи с братом Муравицкого — Валентином, который рассказал мне об отношении окружающих к его семье в Новогуйвинске, где он проживает.
Он говорил, что с тех пор, как арестовали Василия, соседи перестали с ним разговаривать, и за спиной он иногда слышал их слова — вот пошёл брат "сепара". В травлю были втянуты дети соседей, которые перестали играть с детьми Муравицкого, как в далёком 37-м: когда арестовывали врага народа, соседи так же прекращали общаться с семьёй этого человека.
Смотрите также: "На моем месте может оказаться каждый". Суд по делу журналиста Муравицкого
Эта ситуация заставляет меня задуматься, каким курсом и в какую Европу мы идем?
