Павел Рудяков, эксперт
Гуманитарная составляющая любого вооруженного конфликта нечасто выходит на авансцену общественного обсуждения. Еще более редки случаи, когда она оказывается в фокусе внимания политиков и чиновников, отодвигая на задний план проблемы военные, политические, вопросы безопасности. Это никого не удивляет, хотя с точки зрения интересов не государства, не государственно-политических и финансово-экономических элит, а обычных людей именно "гуманитарке" должно было бы принадлежать первенство: она — это жизнь людей, их судьба, настоящее и будущее их самих и их семей. Каждого из них в отдельности и всех их вместе взятых.
Гуманитарная тема объединяет в себе много разных вопросов, каждый из которых имеет свою специфику, сопряжен со своими нюансами. Если говорить о конфликте в Донбассе, то один из важных ее моментов — вопрос освобождения пленных, заложников, других лиц, находящихся под стражей. Он после достаточно длительного перерыва вышел из тени в связи с тем, что в конце лета была достигнута и подтверждена договоренность о массовом обмене пленными по формуле "88 на 309", назначенного первоначально на 6 сентября. Перенос даты обмена на две недели, хоть и не заслонил собой в информационном пространстве прорыв границы Михаилом Саакашвили, в число пяти-шести главных тем, на которых было в эти дни сосредоточено внимание СМИ и общества, все же попал. О срыве плана сообщалось скупо и скудно, никто не только толком не объяснял, но даже не пытался это делать.
История обмена пленными между Украиной и ДНР-ЛНР начинается вскоре после начала вооруженной стадии конфликта — летом 2014 г. К концу того же года были предприняты первые попытки Киева упорядочить работу, связанную с подготовкой и проведением обменов. Речь шла о том, чтобы взять ее под исключительный контроль государства, отсекая "черных" и "серых" обменщиков, которых к тому времени расплодилось немало. Для осуществления такой деятельности при Службе безопасности Украины, к компетенции которой обмен пленными, был отнесен по вполне понятным причинам, в октябре 2015 г. была сформирована специальная структура — Центр содействия освобождения заложников. Затем возникла еще одна — Межведомственный центр по обмену пленными. В декабре 2014-го, по данным СБУ, количество людей, ждавших освобождения, достигло почти семисот человек (точнее — 684). В дальнейшем оно неуклонно возрастало, даже после того, как обмены пошли, а число вернувшихся домой украинцев стало подбираться к тысяче. Но затем дело вдруг резко застопорилось. Одной из причин того, что обмен пленными застопорился, стала анархия, воцарившаяся в вопросе обмена пленных и заложников. К теме стали активно подключаться все, кому не лень. Число переговорщиков и посредников росло не по дням, а по часам. Появились люди, решившие на чужой беде заработать. "Освобождением пленных занимаются многие люди, — рассказывал в январе 2015 г. донецкий правозащитник Александр Кудинов. — Кое-кто из них за внесение в список для обмена требует у родственников пленных от 15 до 50 тысяч долларов".
Читайте также: На Украину надвигается гуманитарная катастрофа
Составить представление о том, что же, на самом деле, происходило тогда и происходит сегодня как в каждом конкретном случае освобождения пленных и заложников или, наоборот, срыва договоренностей и обмена, так и во всей истории, связанной с освобождениями и обменами, по сведениям, попадающим в новостные ленты, тиражируются СМИ, затруднительно. Кроме естественного недостатка надежных источников информации, дело еще и в том, что обмен пленными быстро превратился в одну из выгодных "фишек" в политических играх. Во всем, что с ним связано, как правило, много генеральского и чиновничьего пиара, похвальбы и пустозвонства, но очень мало информации, соответствующей реальному положению дел. Мне трудно судить, как обстоят дела у противоположной стороны, что же касается стороны украинской, то складывается впечатление, что многие из тех, кто ее в данном вопросе представляет, проявляют больший интерес и уделяют больше внимание пиар-сопровождению работы по освобождению оказавшихся в плену соотечественников, чем самой этой работе.
Свою роль, как правило, негативную, играет "большая" политика. Известно, что обмен пленными и освобождение всех, кто оказался в плену по обе стороны разграничения — это пункт №6 «Минских соглашений». Его выполнение по большому счету невыгодно ни одной из "партий войны": если, обменяв, как это предусмотрено соглашениями, пленных по принципу "всех на всех", закрыть тему, то международные посредники станут активнее настаивать на выполнении остальных пунктов. Поэтому, срывая "обмен пленными", "партия войны" на самом деле целится в "Минские соглашения". Используя ситуацию, ее особую деликатность, остроту, болезненность, и сложности, с нею связанные, с одной стороны, в качестве еще одного повода для обвинений в адрес другой стороны в уклонении от выполнения своих обязательств. С другой же — для позиционирования себя самих как рыцарей без страха и упрека. Впрочем, представление темы обмена пленными как столкновения Добра и Зла дается Киеву все сложнее и все менее удачно. В то, что во всех проблемах виноваты «сепаратисты» и никто другой, перестают верить даже те, кто отвечает за то, чтобы ситуация толковалась для СМИ и для общественного мнения в "правильном ключе".
Вот почему сентябрьский обмен сорвали, более того, список пленных украинцев, наоборот, увеличился. В первых числах октября в нем, к сожалению, появились новые персоналии. Военнослужащие Госпогранслужбы Украины, пограничники из Сумского погранотряда Богдан Марцоня и Игорь Дзюбак были задержаны ФСБ. За незаконное пересечение украинско-российской границы. Российский суд уже вынес по их делу решение, арестовав каждого сроком на два месяца за незаконное пересечение границы и оказание сопротивление органам правопорядка. Вмешательство ГПСУ по горячим следам делу не помогло, после чего руководство погранслужбы приняло решение об ограничении числа приграничных консультативных встреч с россиянами по поводу попавших в плен сотрудников, по сути дела, расписавшись тем самым в неспособности самостоятельно решить вопрос. Ведомственные интересы в очередной раз были, таким образом, поставлены выше интересов конкретных людей. Скорейшему освобождению попавших в беду офицеров это, понятное дело, не способствовало. Что дальше? Один из чинов среднего звена ГПСУ в разговоре, свидетелем которого мне недавно довелось невольно стать, сформулировал свое видение прямо, без обиняков: если хотим освободить Марцоню и Дзюбака быстрее и без лишних хлопот, переговорами об их освобождении надо просить заняться спецпредставителя по вопросам гуманитарного характера в Трехсторонней контактной группе Виктора Медведчука. Ведомственное начальство, по словам чиновника, настроено на такой вариант, но не может действовать самостоятельно, на свой страх и риск, не согласовав эти действия "наверху".
Для людей непосвященных такое доверие к политику, пользующемуся у нас, как известно, неоднозначной репутацией, может показаться странным. Для тех же, кто в теме, оно вполне объяснимо и естественно. По состоянию на сегодняшний день, Медведчуку, который официально начал заниматься обменом пленными с декабря 2014 г., удалось вернуть домой более четырехсот человек. Включая, кстати сказать, Надежду Савченко, публичные лавры освободителя которой пытались приписать себе все, кому не лень. Савченко, кстати, и сама попыталась включиться в работу по освобождению пленных, но, сообразив, что к чему, предпочла быстро ретироваться. Назвать кого-то еще, кто добился в данном вопросе столь же ощутимых результатов, будет непросто. Брались многие, довести же дело до логичного завершения получалось у единиц.
Конфликт в Донбассе, к величайшему сожалению, продолжается. И хоть активных военных действий нет, люди с обеих сторон, как попадали, так и попадают в плен, пополняя ряды тех, кто ждет, что его освободят. Срыв сентябрьского обмена пленными — плохой признак. Но, несмотря на то, что он случился, подготовка к новым обменам идет. Те, кто занимаются этой работой, посвящает этому буквально каждый день. Главный фактор, без которого работа по обмену пленными не даст результата — это кредит доверия со стороны всех непосредственных участников переговоров и заинтересованных сторон. Не стоит забывать и о таком дополнительном ресурсе, как наличие прямых контактов на разных уровнях, включая самые высокие, как в Украине, так и в России. Большое значение имеет опыт практической работы, а также то, что особо важно и ценно в гуманитарных делах, — готовность помочь другим, не извлекая из этой помощи выгоды для себя. Когда "гуманитарка" становится элементом политических игр, она оборачивается собственной противоположностью, превращаясь в предмет циничного торга. Поэтому в деле освобождения и возвращения пленных нужны переговорщики, которые нацелены на результат — тогда шансы на успешный обмен многократно возрастают.
