Роман Степняк
А ведь и в самом деле: если бы буквы не умели соединяться в слова, нельзя было бы написать даже самую простенькую книжку. Ведь букв в нашем алфавите всего тридцать три — много ли тут расскажешь? Зато слов, которые составлены из этих самых тридцати трех букв, — тысячи, а сколько рассказано этими словами разных историй, сколько написано книг, учебников, песен, школьных сочинений, записок родителям с приглашением в школу, просто писем — невозможно перечесть.
Так примерно начинается "Химия" известного детского писателя Майлена Константиновского, написанная в далекие советские времена и переизданная в этом году российским "Издательством АСТ". Книга предназначена для детей младшего школьного возраста и рассчитана на любознательные умы, пытающиеся понять, почему вода мокрая, какого цвета атом кислорода и что произойдет, если капнуть чернилами в стоящую жидкость.
Безобидного писателя Майлена Константиновского вот уже 15 лет нет с нами, а его сочинения по-прежнему пользуются спросом в категорически изменившемся мире. Более того, если очень захотеть, то в авторских пояснениях природы построения мира запросто можно отыскать угрозу национальной безопасности для государства, обладающего одной из самых мощных армий европейского континента. Для этого достаточно в определенном порядке из тридцати трех букв выстроить такую конфигурацию слов, которая сложится в угрожающую формулировку: к чтению запретить!
Так "Химия" Марлена Константиновского попала в список первых 13 книг, запрещенных Общественным экспертным советом, созданным во исполнение требований законодательства об ограничении доступа российских книг антиукраинского содержания на рынок Украины.
Как будет "Сталин" по-английски?
Под запретом также учебник Яна Клима "700 новых устных тем по английскому языку". Эксперты Общественного совета нашли в нем вопиющее нарушение украинского законодательства, которое выразилось в цитате, касающееся деятельности Иосифа Сталина: "В очень короткий промежуток времени он сумел сделать из аграрной страны действительно сильную державу. Вероятно, это было бы невозможно без сильного, но жесткого характера, какой был у Сталина, и огромного количества русских людей, отдавших свои жизни на благо страны". Судите сами, разве можно так о товарище Сталине говорить? Обойдись автор дежурной фразой о зловещем диктаторе двадцатого века, может и смиловался бы Общественный совет.
Хотя нет, там ведь в тексте имеется еще одна поразительная неточность, выразившаяся в исторически неверной фразе: "Первое русское государство, включало в себя Киев, Новгород, Владимир". По мнению членов экспертного совета, таким образом "пропаганда имперских геополитических доктрин государства-агрессора проникает даже в изучение английского языка. Специальное перекручивание истории, когда следом за Анной Ярославной "российским" становится и Киев".
Так и хочется воскликнуть: товарищ Клим, как вам не стыдно называть Киев частью русского государства, если любому украинскому школьнику известно, что тысячелетнее государство на берегах Днепра было исключительно украинским, а князь Ярослав Мудрый, перебравшись из Новгорода на отцовский киевский престол, с подчиненными разговаривал по-украински с "канадийским акцентом"!
Акунин и мракобесие
В немилость попал также известный российский оппозиционер, зарабатывающий на жизнь литературным творчеством, Борис Акунин, он же Григорий Шалвович Чхартишвили. Грешным делом, подумалось, что члены Общественного совета так и не вникли в суть сочинений Акунина, а выводы делали исходя из претенциозного названия книг. Ведь это очень просто перепутать великодержавное творчество одного из столпов российской историографии Николая Карамзина под названием "История государства Российского" с альтернативным взглядом на прошлое Чхартышвили, которое он назвал "Историей российского государства".
Спрашивается, надо ли вникать в такие тонкости всем членам Общественного совета, скажем, сотруднику 1-го управления ГУ контрразведывательного управления СБУ Андрею Кравченко, по долгу службы увлекшемуся литературной критикой?
Сам писатель уже высказался по этому поводу на своей страничке в Facebook: "Какой-то украинский проправительственный совет запретил несколько российских книг, в том числе мою "Историю российского государства". В этой связи разные люди шлют мне вопросы, в основном ехидные: что-де вы теперь скажете про вашу Украину? Или вы ругаете только собственное государство? Скажу следующее. Запрет книг, любых книг — безусловно мракобесие, но Украина — не моя страна, и, когда тамошние госорганы ведут себя по-идиотски, это проблема украинцев. Пускай сами разбираются со своими мракобесами. Меня куда больше занимают наши, отечественные".
Запретный плод сладок
Кроме описанной тройки идеологически вредных произведений, любой желающий может провести подобный анализ самостоятельно. Хотите, обратитесь к "Большой энциклопедии школьника" Шона Конноли, хотите —полистайте "Сталинград" Энтони Бивор — там исключительно антиукраинская пропаганда. А уж вспоминать, простите за тавтологию, "Воспоминания Великой княгини Марии Павловны", "Записки княгини Дашковой", "Дневник. 1917-1919" Барона Будберга, или, скажем "Дневник. 1873-1882" графа Дмитрия Милютина — и вовсе имперский грех на тонкую душу брать.
Читайте также: Российским книгам — табу! К нам едет ревизор, а к вам?
В море той литературы, которая издается в соседней стране с упоминаниями идеологически вредных суждений, это капля в море. Но лиха беда начало. Надо понимать, что Общественный совет лишь раскачивается и свое еще возьмет. Правда, на отечественном книжном рынке это мало скажется. Запретный плод сладкий, контрабанда книжной продукцией набирает обороты, эксперты книжного рынка рассказывают о допечатке российских книг в украинских типографиях, благо не составляет труда скачать нужный текст в интернете и собрать в гараже печатный станок.
