Роман Степняк
Читаю "кейс" ведущего телеканала ZIK Остапа Дроздова и нахожусь в легком замешательстве. Претензии у парня зашкаливают, вот вам новоиспеченный мессия, который пришел дать правду и открыть глаза всем, от мала до велика. Оказывается, все мы ходили зашоренными последние годы, пока не появился Остап и не "распечатал ворота обсуждения катастрофического и суперугрожающего состояния государственного языка". Остап пришел и заявил, что хочет, "чтобы его "прецедент побудил всю страну еще раз ужаснуться от масштабов даже не русификации, а шовинистической дискриминации украинского языка и украиноязычных". Ни много ни мало!
Вначале о "кейсе", коим Остап обозвал свой текст. Можно было бы поспорить об отношении этого термина к украинскому языку, но раз автор называет все изложенное именно так, то пусть так и будет. Осилив изложенное, несколько раз останавливал взгляд на фамилии автора: не Лариса Ницой или Ирина Фарион его подписали? Их я бы понял, они годами стоят на своем и где-то даже такое право выстрадали. Но нет – Остап Дроздов! Тот самый, который совсем недавно представлялся более чем пророссийским журналистом и блогером и сочинял совершенно другие "кейсы".
Мне подумалось, а почему это я должен спорить с вышедшим за рамки здравого смысла блогером? Пусть он поговорит сам с собою.
Для удобства оформления беседы "кейс" Дроздова обозначим ником "Остап-17", его статью на "Збруче" 5 августа 2013 года ником "Остап —13", а текст на сайте канала 112, датированный 7 июля 2014 года – "Остап —14". Если виртуально свести этих трех разных людей за один стол, то беседа могла бы выйти такой:
Остап-17: "Я прекрасно понимаю кипишь русскоязычных. Впервые за 25 лет они почувствовали колючая дискомфорт. Как это так? Кто посмел? Я обращаюсь к русскоязычным украинцам с мольбы услышать меня. Все эти 25 лет вы жили в шикарном, идеальном языковом комфорте. Вы имели море своей прессы на государственном языке, своего ТВ, своего шоу-бизнеса, своего книгопечатания и неисчерпаемый простор применения своего языка от самого низа до самого верха. Все эти 25 лет у вас все было очень даже хорошо. Но ваш языковой комфорт базировался на моем дискомфорте, на дискомфорте миллионов украиноязычных украинском, которые в своей собственной стране является культурно дискриминируемыми и должны терпеть засилье вашей речи, негосударственной. Конечно, вы ничего менять не хотите. Я бы тоже не хотел, наверное. Но мой прецедент поставил перед вами зеркало. Ну что, приятно? Приятно чувствовать дискомфорт?"
Остап-13: "Львов должен акцептовать двуязычие как аксиому. Собственно говоря, отрицание двуязычия — это актиукраинська позиция.
Один депутат городского совета с тремя рахитнимы пальцами на лацкане пиджака с восторгом рассказывал мне о том, что, оказывается, украинский язык постепенно побеждает в Крыму — на том основании, что таксист просил его говорить по-украински ("красивая звучит"). Это то же самое, если бы дрессированная обезьянка после выступления на манеже цирка вернулась в свой вольер и знакомым гамадрилов хвасталась о том, что большинство зрителей, которые аплодировали ей стоя, решили вернуться к обезьяньей жизни".
Остап – 14: "На Майдане звучал и галицкий диалект с примесью сельского сморкания, и закарпатский говор с мягким "ль" — вперемешку с соловьиным украинским, с чистым русским и нечистым, зато наиболее распространенным суржиком образца Верки Сердючки. Это был многоголосый, многоязычный Майдан. Если упрощать — это был двуязычный Майдан, который предусматривал в будущем двуязычную Украину. Мерилом разделения на свой-чужой была не речь или генеалогия, а причастность к проекту новой Украины. И все мы ахнули, увидев чудеса патриотизма как раз русскоязычных людей. Это невозможно забыть. А это значит, что в проект новой Украины они привнесли неотъемлемый компонент — русский язык, который является родным для украинского патриота".
Остапа из "кейса" аргументы собеседников никак не пронимают, и он идет дальше:
Остап-17: "Залогом войны в Украине являются русскоязычные люди, которые упорно игнорируют концепт единого государственного языка.
Прошу спокойно меня выслушать. Вы, принципиально одноязычные русскоязычные люди можете быть замечательными людьми, сдавать деньги на армию, ваши сыновья могут служить в рядах ВСУ — но вы, сами того не понимая, является залогом войны. Потому что вы, носители русского языка, игнорируют украинский, маркируете мою страну как страну русского мира…".
Остап-13: "На момент учреждения нашего государства и украинцы, и русские были полноправными и основными субъектами строительства государства. Они отчетливо артикулировали свои потребности и интересы. И сейчас украинские украинцы, и украинские россияне (до орбиты которых тяготеют украинские русскоязычные) являются двумя равносильными силами, которые определяют вектор развития. Неонацистский ремейк лозунга "Украина для украинцев", звучащий со Львова — это полностью пораженческая позиция… А почему же украинцы не хотят быть поляками в Польше, аргентинцами в Аргентине, или чехами в Чехии? Мирное будущее Украины зависит от глубины переосмысления формулы двунациональные государства. А значит, выгонять москалей в Москву и паковать им чемоданы может только враг Украины".
И, наконец, об одноязычном стыде:
Остап – 17: Я очень хотел бы, чтобы мой прецедент пробудил украиноязычное сообщество.
Мы — априори правы. За нами — постулат о едином государственном языке. Я прошу вас: не молчите. Действуйте. Возмущайтесь. Требуйте… Иного пути нет. Немного самоуважения — и поверьте, создадим страну, где каждый гражданин будет вынужден перейти на государственный язык при первом же контакте с ее носителем. Пусть это прозвучит как прямой призыв.
Остап-14: "Мы — Европа. А там быть одноязычным — стыдно. Одноязычие — это признак цивилизационной отсталости".
Все это можно было бы комментировать, удивляться, изумляться. Но стоит ли об этом всерьез говорить, если трудно предположить, как уже завтра могут измениться взгляды одиозного телеведущего. Украинская политическая журналистика — весьма изменчивая девица, как ею распоряжаться, зависит от того, кто и сколько заплатит за очередной "кейс".
