Роман Степняк
Приказ коменданта полиции
Я представляю разрушенный Киев, черно-белые улицы, передовицы спешно изданных оккупационными властями газет, приветствующие триумфальное шествие немецких войск, изображение свастики на каждом углу. Трагические события сентября сорок первого года в Киеве разворачивались стремительно. Немцы вошли в город 19 сентября и первую неделю занимались обустройством и грабежами. Однако уже 24 сентября на Крещатике были подорваны дома, в которых располагались представители оккупационной администрации. Взрывы и пожары продолжились в последующие дни, было уничтожено около 940 крупных жилых и административных зданий. Нацисты обвиняли в пожаре и взрывах евреев и использовали это как повод для уничтожения еврейского населения.
Читайте также: На смерть Шимона Переса — последнего из отцов-основателей Израиля
Так 27 сентября появилось распоряжение оккупационных властей, тщательно продублированное украинской полицией: "Всем руководителям домов г. Киева до 24 часов огласить всех жидов, работников НКВД и членов ВКП (б), что проживают в их домах, — в ближайшие Районные Комиссариаты и Команды Украинской Полиции г. Киева, по ул. Короленко, 15, второй этаж. Сокрытие этих людей будет иметь следствием смертную казнь. Руководители этих домов и дворники имеют право самостоятельно доставлять жидов до жидовского лагеря, который находится при лагере пленных по ул. Керосинной. Комендант Украинской полиции г. Киева Орлик".
Первыми под молох страшной машины смерти попали восемь сотен душевнобольных из находящейся рядом лечебницы. А далее смерти исчислялись тысячами ежедневно. Беспощадный конвейер не знал покоя в течение двух лет, перемалывая судьбы ни в чем неповинных людей.
Интернациональная зола
Перечитывая воспоминания и документы тех дней, пытаюсь понять, почему такое количество людей, сто тысяч, а по некоторым данным все двести тысяч человек покорно шагали на Сырец, выполняя все приказы не столь уж многочисленных и не самых подготовленных солдат? Не скажу, что у меня есть ответ на этот вопрос. Не уверен, что на него кто-то сможет ответить в принципе. Но попытаться не забыть все, что случилось в Бабьем Яре 75 лет назад, это наш долг.
Передо мной роман писателя-шестидесятника Анатолия Кузнецова, свидетеля тех событий и одного из людей, приложивших немало усилий, чтобы память об этом не осталась погребенной под идеологическим грузом времени. Писатель со сложной судьбой сделал много как никто другой, чтобы трагедия Бабьего Яра осталась в нашей памяти как напоминание о том, чего нельзя никогда больше допустить.
Писатель родился и вырос в Киеве, и война проходила на его глазах. Он не раз бывал в Бабьем Яре до того, как все это случилось: это был огромный, можно даже сказать величественный овраг. Он находился между Лукьяновкой, Куреневкой и Сырцом, по дну его всегда протекал чистый ручей. И вот после войны, уже взрослым человеком и начинающим писателем Кузнецов вновь оказался у истоков этого ручейка. Он встретил там незнакомых мальчишек, которые извлекали из ручья омытые водой украшения. Разгребая рыхлый грунт, пацаны собирали кольца, серьги, золотые зубы. Он подобрал тогда кусок золы килограмма два весом и унес с собой: "Это зола от многих людей, в ней все перемешалось – так сказать, интернациональная зола".
Так родилась идея романа "Бабий Яр".
На людей охотились как на дичь
Эпизоды из книги потрясают воображение. "На Куреневке, над самым Бабьим Яром, есть большая психиатрическая больница имени Павлова. Её корпуса раскиданы в отличной Кирилловской роще, и там стоит древняя церквушка, всегда запертая, но мы, пацаны, проникали в неё, облазили до самых куполов и видели позднейшие росписи Врубеля, о которых мало кто знает.
К этой церквушке прибыл немецкий отряд во главе с врачом, с невиданными дотоле машинами-душегубками. Больных партиями по шестьдесят-семьдесят человек загоняли в машины, затем минут пятнадцать работал мотор — и удушенных выгружали в яму. Эта работа шла несколько дней, спокойно и методично, без спешки, с обязательными часовыми перерывами на обед. После Бабьего Яра уничтожение огромной больницы прошло даже как-то буднично и незаметно. И правда, что на свете всё относительно.
На цыган фашисты охотились, как на дичь. Я нигде ничего не встречал официального на этот счет, но ведь на Украине цыгане подлежали такому же немедленному уничтожению, как и евреи.
Паспорт имел решающее значение. Проверяли паспорта на улицах, проверяли, прочесывая дома. Затем — внешность. Людям с тёмными волосами и глазами, с длинным носом лучше было не показываться на улице. Цыган везли в Бабий Яр целыми таборами, причем они, кажется, до последнего момента не понимали, что с ними делают.
К старому дворнику нашей школы Ратуеву пришел немецкий солдат, потребовал, чтобы старик взял лопату и шел за ним. Они пришли в парк культуры, там другой солдат караулил девушку-еврейку. Старику велели копать яму. Когда она была готова, девушку спихнули в нее, но она стала кричать и карабкаться, тогда солдат стал бить её лопатой по голове и засыпать землей. Но она поднималась и сидела, и он снова рубил ее по голове. Наконец, засыпали и притоптали. Старик думал, что и с ним будет то же, но его отпустили".
Матери копошились над детьми
Вот еще. Автор приводит беседу с одной из выживших в той трагедии Диной Проничевой. "Украинские полицаи (судя по акценту — не местные, а явно с Западной Украины) грубо хватали людей, лупили, кричали: Раздягаться! Быстро! Быстро!"
Кто мешкал, с того сдирали одежду силой, били ногами, кастетами, дубинками, опьянённые злобой, в каком-то садистском раже…
Дина уверяет, что некоторые истерически хохотали, что она своими глазами видела, как несколько человек за то время, что раздевались и шли на расстрел, на глазах становились седыми.
Голых людей строили небольшими цепочками и вели в прорезь, прокопанную в обрывистой песчаной стене. Что за ней — не было видно, но оттуда неслась стрельба. Матери особенно копошились над детьми, поэтому время от времени какой-нибудь немец или полицай, рассердясь, выхватывал у матери ребёнка, подходил к песчаной стене и, размахнувшись, швырял его через гребень, как полено…".
Читайте также: Умланд: имидж Украины в Европе значительно портят коррупция и олигархи
Убивали выстрелами в затылок
А вот как описывал расстрелы евреев один из служивших в зондеркоманде: "…Вся команда, за исключением караула, отправилась на эти расстрелы… Мы остановились на мощенной улице, которая заканчивалась на открытой местности. Там были собраны бесчисленные евреи, и там также было устроено место, где евреи должны были сложить свою одежду и багаж. В километре я увидел большой естественный овраг. Это была песчаная местность. Овраг был глубиной примерно 10 метров, длиной около 400 метров, шириной наверху около 80 метров и внизу около 10 метров. Сразу после моего прибытия на место казни я вместе с другими товарищами должен был отправиться вниз в этот овраг… Вскоре к нам по склонам оврага были приведены первые евреи. Евреи должны были ложиться лицом к земле у стен оврага. В овраге находились три группы стрелков… К этим группам по расстрелу одновременно сверху все время подводили евреев. Последующие евреи должны были ложиться на трупы ранее расстрелянных евреев. Стрелки стояли за евреями и убивали их выстрелами в затылок…"
Куреневская трагедия
Судьба романа оказалась такой же непростой, как и судьба самого автора. Дело в том, что после войны из-за противостояния с западным миром, одним из форпостов которого оказалось еврейское государство, трагедия Бабьего Яра не вписывалась в идеологическую концепцию Советского Союза. И если сразу же после освобождения Киева в 1943 году по указанию Сталина на место трагедии были приглашены западные корреспонденты и Бабий Яр стал первополосной новостью ведущих газет, то вскоре разразилась другая война – холодная, и говорить о трагедии, постигшей еврейский народ, было несподручно, на эту тему было наложено табу.
Бабий Яр стали облагораживать, строить транспортные коммуникации, строить земляные насыпи. Все это делалось без серьезных расчетов, не учитывая рельеф местности, направления подземных течений. В Бабий Яр сливали сточные воды с Петровских кирпичных заводов. 13 марта 1961 года дамба не выдержала напора, грязевый поток вырвался из заточения и смыл целый микрорайон. По разным оценкам тогда погибло до двух тысяч киевлян.
В народе эту трагедию стали называть местью Бабьего Яра за надругательство над памятью расстрелянных фашистами жертв. Скрывать все, что таил в себе этот овраг, уже было невозможно.
Памятники над Бабьим Яром
19 сентября 1961 года поэт-шестидесятник Евгений Евтушенко напечатал в "Литературной газете" знаменитое стихотворение "Бабий Яр". Строки "Над Бабьим Яром памятников нет" стали символичными. Стихотворение Евтушенко приоткрыло завесу таинственности, стали появляться и другие произведения. Дмитрий Шостакович переложил стихи Евгения Евтушенко на музыку. Однако 13-я симфония, впервые прозвучавшая в декабре 1962 года, после этого почти не исполнялась, а стихи Евтушенко подверглись нападкам советских критиков.
На фоне этой оттепели был напечатан роман Анатолия Кузнецова. Произведению предстояло пройти сквозь все круги советской цензуры. Вначале он был опубликован в журнале "Юность" в сокращенном виде со множеством купюр. Автор был не согласен с правками, однако с его мнением никто не считался. В 1969 году Анатолий Кузнецов стал невозвращенцем, а полный текст "Бабьего Яра" был опубликован в эмигрантском журнале "Посев".
Признание трагедии Бабьего Яра в полном объеме началось лишь после 1991 года. В этом году был установлен памятный знак "Менора", посвященный трагедии еврейского народа. Сегодня в Бабьем Яре 29 памятников — включая памятники расстрелянным здесь душевнобольным, украинским националистам, православным священникам, советским военнопленным, ромам, жертвам Куреневской трагедии 1961 года.
В этом году составлен план мероприятий, посвященных 75-летию трагедии, которые финансируются из государственного бюджета. В рамках программы Мемориальных дней в киевском кинотеатре "Синема Сити" стартовал кинофестиваль "Шедевры мирового кино. Фильмы-лауреаты премии "Оскар" о трагедии еврейского народа". Ожидается приезд еврейских организаций из ряда стран.
Все это верно, все правильно. Но в стране идет война, и вновь льется кровь. И вновь разливается ненависть к тем, кто иной крови, иной веры и мысли. И вновь звучат враждебные строки "Никогда мы не будем братьями…". Стихи, начинающиеся такими строками, заканчиваются печальными евтушенковскими "Над Бабьим Яром шелест диких трав…".
Читайте также: Андрей Таранов: погиб не на боевом посту
Перечитайте "Бабий Яр" Евгения Евтушенко, достаньте печальную книгу Анатолия Кузнецова, сходите в урочище, ставшее братской могилой для сотен тысяч человеческих душ. Сходите, подумайте и помолитесь…
