Подготовил Сергей Веревкин
Константин Зарубин и его друг детства Эдик не знали, что карьер в их родном городе заполнен фугасами, пишет Джонатан Браун для Al Jazeera.
Было это в июле 2014 года, спустя лишь несколько месяцев после начала конфликта на востоке Украины между ополченцами и постмайданным правительством. Мальчики слышали звуки боя, находясь в своем многоквартирном доме, и им не терпелось увидеть все поближе.
"Мы были на полпути к карьеру, — вспоминает 14-летний Константин, добавляя, что его друг был всего в метре или двух впереди, — когда мы услышали хлопок". По его словам, самого взрыва он не слышал, но ощутил на себе его последствия, когда сверху на него посыпались земля и камни.
Несмотря на то, что сегодня войны в Лисичанске нет, ее шрамы заметны повсюду — в виде оспинок от пуль на жилых домах.
За окном гостиной, где живет Константин, серый осенний день. Карьер, в котором погиб Эдик, виднеется сквозь туман. Бабушка Константина, которая сидит в кресле в другом конце комнаты, роняет слезу, когда ее внук рассказывает свою историю.
Через несколько секунд после взрыва мальчик вскочил на ноги и стряхнул с себя землю. Он был в состоянии шока. Затем он увидел на руках и ногах кровь.
Константин — далеко не единственный, кто потерял друга на этой войне вследствие взрыва, не разорвавшегося ранее боеприпаса. Все жертвами противостояния стали уже 10 тысяч человек.
Никто точно не знает, сколько гражданских и военных погибло на растяжках, от разрывов фугасов и артиллерийских снарядов. Во многом это связано с тем, что до сих пор не создана структура, которая бы занималась этим вопросом. Впрочем, планы по созданию такого централизованного органа на сегодня есть.
Как рассказал Al Jazeera советник по программе развития в Украине ООН Маркус Бранд, с начала конфликта в 2014 году жертвами растяжек, фугасов и неразорвавшихся артснарядов стали 1400 человек, при этом 40% из них — гражданские, такие как Эдик.
Но дело не только в количестве смертей. Также нет ответа на вопрос, сколько мин, фугасов, растяжек находится в зоне конфликта.
По данным британского Halo Trust, с начала 2016 года идентифицированы 97 районов общей площадью более 1000 гектаров, где сосредоточено большое количество фугасов и мин. В основном эти районы находятся вне 15-километровой буферной зоны, которую контролируют правительственные силы. Но эти первые расчеты, похоже, пока что лишь только вершина айсберга.
"Пока мы не проведем всеобъемлющее исследование, мы не будем иметь представления о количестве фугасов, мин и снарядов на этой территории и о том, какое количество средств необходимо для разминирования", — говорит директор Halo Trust в Украине Юрий Шахрамянян.
Но когда такое исследование будет проведено, никто не знает. Конфликт продолжается, и разминирование не является приоритетом ни для одной из сторон.
Вопрос разминирования сегодня стоит очень остро, учитывая, что с начала 2016 года подрывы на фугасах и растяжках стали главной причиной гибели гражданских. Каждый день линию разграничения сторон пересекает около 30 тысяч человек, и именно там сосредоточено основное количество таких боеприпасов.
UNICEF направил своих специалистов в школы в этом регионе, чтобы обучить детей правилам поведения в местах сосредоточения мин и фугасов. По этой программе прошли обучение уже 80 тысяч детей.
Международный комитет Красного креста установил билборды на обочинах дорог, которые предупреждают водителей об угрозе фугасов. В феврале на фугасе подорвался микроавтобус, когда водитель решил объехать очередь возле пропускного пункта недалеко от Донецка. В результате четыре человека погибли, еще 19 получили ранения.
Красный крест даже установил биотуалеты возле пропускных пунктов, чтобы водители и пассажиры не ходили в лес, где полно мин и растяжек.
Однако международные организации считают, что для нормализации процесса по разминированию нужно большее финансирование со стороны украинского правительства и международного сообщества.
Процесс создания отдельного государственного органа по разминированию, начатый в феврале, идет медленно. Частично из-за того, что на сегодня вопросами разминирования занимаются пять ведомств — Министерство обороны, Государственная служба по чрезвычайным ситуациям, Специальная транспортная служба Министерства инфраструктуры, Госпогранслужба и Национальная полиция, поясняет руководитель отдела внешних сношений Женевского международного центра гуманитарного разминирования (GICHD) Паскаль Рапийяр.
По его словам, есть также еще две причины: отсутствие консенсуса насчет того, должна ли быть новая структура чисто гражданской, а также то, что в Украине происходят институциональные реформы, и правительство не уделяет должного внимания процессу создания органа по разминированию.
Несмотря на то, что Украина в 2005 году ратифицировала договор о запрете противопехотных мин, страна не выполнила обязательство по уничтожению своих запасов этого вида вооружений, которые оценивались в 10 миллионов. По состоянию на 2015 год, количество таких боеприпасов оценивалось в 6 миллионов.
Как говорит Маркус Бранд из ООН, вопрос взрывоопасных предметов на многие годы станет проблемой местных властей: "Жители Донбасса, к сожалению, будут жить с этим многие годы. Даже если конфликт закончится завтра, последствия, связанные с минами, будут ощущаться в течение не одного поколения, поскольку здесь невозможны краткосрочные решения".
А это значит, что будут новые жертвы. "Мины не признают перемирий. Они не делят людей на друзей и врагов", — заявил эксперт Красного креста Желько Лежайа.
Мирослава Василькова, киевский психолог, занимается реабилитацией жертв конфликта на востоке Украины. "Когда взрывается фугас, это происходит для человека совершенно неожиданно. Из-за этого процесс реабилитации включает в себя восстановление доверия к самому себе и окружающему миру", — говорит она.
Это в полной мере относится к Константину. Он нескоро решится вновь пойти к карьеру. "Лучше вообще не выходить на улицу", — говорит он.
Такое отношение характерно и для других районов, где много неразорвавшихся боеприпасов.
Читайте также: Авдеевка и Ясиноватая: вместо воды и ремонта — новые обстрелы
В прифронтовом Троицком, в котором трое пожилых жителей были ранены, подорвавшись на растяжках, а многие другие находят неразорвавшиеся снаряды возле своих домов, люди боятся выпасать скот и собирать урожай. "Мы больше не выходим в поля", — сказал Al Jazeera Павел Албулов, который чудом избежал ранения от растяжки в этом году.
"Дети не могут играть там, где они привыкли это делать. Это наследие войны. Победителей здесь нет. И больше всех страдают люди, живущие в местах наибольшего сосредоточения фугасов, мин и растяжек", — говорит Роунан Фернандес, бывший руководитель программы Датской группы разминирования в Украине.