Тимур Громов, РИА Новости Украина
В пригородах украинского Донецка еще воюют, но в центре города среди изобилия еды и игр про войну можно почти забыть, пишет корреспондент немецкого издания Die Zeit Симоне Бруннер.
"Когда Валентина в шесть часов утра встает и поднимается по тяжелым каменным ступеням наверх, нередко еще стреляют. Но здесь хотя бы уже светло, не так, как в подвале, где она прячется от обстрелов и где весь день темно. "Днем обстрелы все равно затихают," — говорит женщина. Дверь в деревянную хижину скрипит, она растапливает печь", – продолжает автор публикации.
Валентина, которой около 60 лет, приспособилась к нормальности войны, она живет в Спартаке, одном из пригородов Донецка, в так называемой серой зоне, как называют фронтовую полосу между украинской армией и ополченцами, пишет Бруннер, отмечая, что Спартак контролируют именно ополченцы из самопровозглашенной Донецкой Народной Республики.
"Но уже через 500 метров на север видно, как развевается украинский флаг. Дома разбомблены. Стекла окон треснули под ударами обстрелов. Осколки гранат продырявили пестрые ограды садов. Подъездная дорога заросла сорняками", – говорится в статье.
"Детям не хватает своего дома", – говорит Валентина.
"Это звучит так, будто она говорит о месте, расположенном далеко от ее деревянной хижины, которую она сколотила из остатков разрушенных домов, кусков кровельного железа и досок. В центре стоит печь, на которой она каждое утро кипятит чай для своих внуков, прежде чем они побегут к школьному автобусу. При этом хижина стоит во внутреннем дворе жилого комплекса, в котором у них самих была квартира. И совсем рядом подвал, куда каждый вечер, перед тем как лечь спать, она приводит детей, чтобы на лэптопе смотреть мультфильмы. Их дом всего лишь двумя этажами выше. И сейчас, в октябре, холод уже пробирается внутрь через разбитые окна. Предвестник зимы, без электричества, без воды, без газа", – пишет корреспондент немецкого издания.
"Война на востоке Украины продолжается уже третий год. Каждый день погибают люди вдоль фронтовой линии, чаще всего солдаты и редко мирные жители. Мало надежды на продолжительное перемирие принес также и саммит по Украине в Берлине, на котором впервые за год украинский президент Петр Порошенко встретился со своим российским коллегой Владимиром Путиным. После этого орудия по-прежнему не молчат. Особенно ночью, когда наблюдатели от ОБСЕ, которые должны следить за выполнением Минского мирного договора, возвращаются на свои базы, обстрелы опять усиливаются", – продолжает Бруннер.
"Когда-то Спартак был привлекательной деревней на окраине крупного города Донецка, связанный с ним пригородным транспортом, но где все же можно было выращивать свои помидоры и держать кур. Ровно две тысячи человек проживали в Спартаке до войны, сегодня их меньше ста. Остались те, кто не нашел новой жизни, у кого нет никакой перспективы или кто не смог найти работу нигде больше. Есть в Спартаке и те, кто возвращаются, кто раньше бежал в Украину или в Россию, чтобы вернуться с горьким опытом: "Там нас тоже никто не ждет", – говорится в статье.
"Несколько минут езды на машине в сторону центра Донецка. За окном проплывают покинутые железнодорожные пути, осиротевшее шоссе и заброшенные шахты. Но вдруг сразу появляется жизнь. Машина все время натыкается на "лежачий полицейских", "Осторожно, дети!", — написано на асфальте в одном микрорайоне. Школьники ждут автобус. На улице много плакатов, которые выглядят как-то по-советски: "Республика в нашем сердце" или "Поздравляем с освобождением города и Донбасса!" Все чаще прохожих приветствуют портреты Александра Захарченко со словами: "Донбасс сам определит свое будущее", – делится своими наблюдениями корреспондент немецкого издания.
"В центре Донецка, всего в 10 минутах езды от Спартака, царит своеобразная нормальность. С тех пор как тяжелые обстрелы переместились из центра города на периферию Донецка, город снова наполнился жизнью. Вернулись многие из тех, кто из-за тяжелых боев в 2014 и 2015 годах покинули город, где когда-то проживало 900 тысяч человек. Приехали также и люди из окрестностей. Официальных данных нет, но верные режиму СМИ считают, что в городе опять 850 тысяч жителей. А то, что в центре опять бывают пробки, жители Донецка считают хорошим знаком", – пишет Бруннер.
"Хотя и здесь далеко не все следы войны зачищены и смыты. Башни офисов стоят пустые, разбитые окна и многие уличные кафе заколочены досками. Но в тех магазинах, которые открыты, выполнят любое ваше пожелание. Есть и парикмахерские для собак, и сигарные клубы, и салоны красоты. Перед одним магазином рекламируют ветчину Ibérico, по цене 3400 рублей, примерно 50 евро. Изысканный выбор французских вин и мармелада из Австрии, за 3,5 евро штука, вишня или клубника. В то время как футбольные звезды Шахтера давно переехали в Западную Украину, в Донецке прошел финал местного чемпионата", – продолжает автор публикации.
"Здесь от изобилия еды и игр можно почти забыть про войну, если бы не частые предупреждения, что нельзя входить в магазины с винтовками, или ежедневный комендантский час с 23 до 5 часов, или недавнее убийство командира Арсения Павлова (позывной – Моторола), когда он вошел в лифт собственного дома. Но ночью Донецк превращается в город-призрак. Тогда слышен только грохот обстрелов, как далекое это. Это напоминание о том, что где-то там еще стреляют. В городском районе Октябрьский, вокруг полностью разрушенного аэропорта Донецк или, может быть, в Спартаке", – отмечает корреспондент немецкого издания.
"Квартира в центре для Валентины слишком дорогая. "Назад в Спартак", – вздыхает Валентина. В то время как многие ее соседи снимают квартиру в Донецке, чтобы избежать обстрелов по ночам, для Валентины это не вариант", – пишет автор статьи.
"В начале войны квартиры еще сдавали нуждающимся по коммунальным ценам, – вспоминает Валентина, – но теперь и этого нет".
"Когда началась война, Валентина потеряла свою работу продавщицы. Она терпела, потому что надеялась, что все скоро пройдет. Но война осталась. Гуманитарная помощь бывает только раз в два месяца, поэтому Валентине приходится все хорошенько рассчитывать. Несколько тысяч рублей, которые она должна была бы отдать за квартиру в Донецке, она просто не в состоянии заплатить", – пишет Бруннер.
"Это как невидимый радиус, который отделяет нищету и нужду от хрупкой нормальности в Донецке. Живешь ты на войне или в мире, в Донецке это еще и вопрос денег. В то время как обеспеченным людям удалось приспособиться к условиям войны, самые бедные остались на фронте", – продолжает автор публикации.
"Оглушительный лай раздается в палисадниках Спартака. Собаки оскаливаются на непрошеных посетителей или, может быть, грабителей. Потому что есть еще одна причина, почему последние жители Спартака все еще терпят, — из-за страха потерять то немногое, что им пока оставила война", – пишет корреспондент Die Zeit.
