В Украине 22 июня – День скорби и памяти жертв Второй мировой войны. В церемонии возложения цветов к могиле Неизвестного солдата приняли участие президент Петр Порошенко, премьер-министр Владимир Гройсман, председатель Верховной Рады Андрей Парубий, представители правительства и народные депутаты.
А тем временем официальный уполномоченный Государственного департамента США по делам Европы и Евразии Виктория Нуланд прибыла в Киев.
Полки специального назначения "Азов" и "Донбасс" перекинут на передовую, и такой шаг оправдан, сообщил советник главы Министерства внутренних дел Зорян Шкиряк. По его словам, указанные подразделения демонстрировали высокую боеспособность еще в начале конфликта на Донбассе.
Эти и другие ключевые события в эфире радиостанции Голос Столицы прокомментировала политический эксперт Янина Соколовская.
22 июня – День памяти и скорби: каково ваше отношение к этому дню в истории?
– Трагический совершенно день, очень важный для Киева, потому что 22 июня ровно в 4.00, как мы знаем, Киев бомбили, нам объявили, что началась война.
Для меня важно, что власть не повторяет предыдущих ошибок и, в отличие от той ситуации, когда она пыталась опротестовывать праздник 9 мая, трагедию 22 июня она не опротестовывает.
Мне бы все-таки хотелось, чтобы украинская история сосредоточивалась на победах, а не на поражениях. Иначе мы идем в контексте того, как написал историк Евгений Маланюк, что мы все время начинаем нашу историю с конца эпохи, то есть с трагедии. Пора идти к позитиву.
В нашей современной украинской истории насколько отношение к 22 июня изменилось в свете происходящего на Востоке, в частности?
– Впервые на моей памяти президент и все официальные люди так активно говорят о 22 июня. Обычно это был такой день, который не замечали. Сейчас об этом говорят всерьез. Ведь 22 июня произошло потому, что товарищ Сталин не услышал советских разведчиков, которые говорили, что война вот-вот начнется, и начнется она на территории СССР, что Гитлер нападет. Сейчас тоже есть много сигналов.
Только в Украине меняется отношение к этому дню или в мире есть некое переосмысление?
– В мире есть 1939 год и сентябрь. А то, что мы говорим о 22 июня, это, безусловно, касается постсоветского пространства, потому что с этого началась война в СССР, мы до сих пор не знаем, сколько было жертв, но мы знаем, что более всего в процентном соотношении пострадала Украина, на втором месте – Белоруссия, только на третьем – Россия.
Можно ли воспринимать заявление Шкиряка как факт окончательного принятия решения о возвращении бывших добробатов на передовую? Или это анонс?
– Что у Шкиряка на языке, то, как правило, у (главы МВД – Ред.) Авакова на уме. Мы видим, что Зорян является человеком очень близким к Арсению Авакову и, собственно, он решает основные вопросы, связанные с силовиками. То есть, у меня нет сомнения, что Зорян некую стратегию озвучивает. Может, с целью услышать мнение общества, но, скорее всего, он просто доводит до общественности, что вот такое будет происходить.
И, прежде всего, он доводит это до сведения батальонов, потому что непонятно, что делать с этими батальонами. Это отчаянные, совершенно смелые люди, которые способны на очень многое в военной жизни и не реализованные в мирной жизни. Государство им ничего не предложило и совершенно их не заняло.
Обстрелы продолжаются. Сообщают о том, что стрельба, мины прилетают. Что с этим делать? Просто отзывать? Говорить о том, что стрелять там не надо, не контролировать, не проверять?
– У меня те же самые вопросы. Пока единственный ответ, который я слышу от Петра Порошенко и иже с ним – это полицейская миссия ОБСЕ, вооруженная, которая будет все это отслеживать, потому что, как мы знаем, ОБСЕ, допустим, не работает по ночам, не работает в прямых зонах обстрелов, потому что это люди, они хотят жить.
Почему-то есть версия, что если миссия будет вооруженная, то она захочет жить меньше и будет работать в этих районах.
А что такое вооруженная миссия ОБСЕ?
– Это уже полицейские подразделения ОБСЕ и люди тренированные на другое. Но все равно это не решение вопроса.
Решения вопроса никто не знает, потому что только мы договариваемся о мире, как начинается огонь с той стороны, украинцы открывают ответный огонь, они попадают в жилые дома, в том числе, их обвиняют в убийстве людей, и снова катится этот не снежный ком, не белый, не пушистый, кровавый абсолютно.
Теоретически, конечно, это все можно решить путем переговоров Петра Порошенко и Владимира Путина. Как мы знаем, эти люди общаются и достаточно регулярно. Общаются и их представители. Но сейчас же мы слышим заявления российской стороны о том, что она уже и не контролирует так называемые самопровозглашенные республики. Поэтому выхода нет, и единственный выход, который все видят, – это Минск.
Можно ли говорить, что существует стратегия хотя бы ротации военнослужащих, подразделений МВД, потому что пребывать одни и те же люди там не могут? Таким образом, чтобы не начинать мобилизацию, подтянуть контрактников. Решит ли это проблему усталых кадров?
– Ротация есть, потому что когда ее не было, мы же помним, какие были пикеты под зданием Минобороны и Генштаба в Киеве. Это матери, сестры, дети требовали, чтобы их родственников вернули домой, потому что они уже там по восемь месяцев в зоне АТО.
Пикетов нет, значит, ротация происходит?
– Ротация, в принципе, есть. Это мы знаем не только по отсутствию пикетов. Вопрос в том, как она будет происходить. Если все будет достаточно мирно, то очередная волна мобилизации не нужна. Если мир вдруг не получится, то это будет очень плохо, то тогда пойдет очередная волна мобилизации.
Число мобилизуемых тоже будет уменьшаться, потому что Петр Порошенко издал указ о том, что нельзя призывать родственников погибших в АТО. Это правильный указ. Но, тем не менее, наша единственная надежда на мир, потому что мы не Россия с ее бесконечными человеческими ресурсами, которых не жалеют. У нас людей все-таки жалеют, и ресурс наш не бесконечен, мы все это прекрасно понимаем.
Официальный уполномоченный Государственного департамента США по делам Европы и Евразии Виктория Нуланд гостила в Киеве. Накануне Госдеп США сообщал, что Виктория Нуланд направляется в Киев и в Москву, где обсудит реализацию минских соглашений. Сначала Киев, потом Москва. Порядок в этом случае имеет значение?
– В прошлый раз был обратный порядок: Москва, потом Киев. И после этого действительно началось мирное урегулирование.
Характерно то, что в Москве она встречается максимум с Сурковым, а в Киеве зачастую с президентом Украины, что говорит о том, что все-таки в Киеве к ее визитам относятся серьезнее.
В Москве четко соблюдают статус: раз помощник, значит помощники встречаются. Другое дело, насколько широки полномочия этого помощника, которого в Киеве одно время даже пытались обвинять в организации расстрелов на Майдане.
Сурков за это время успел показать, что в вопросах мирного урегулирования он решает многое, Нуланд успела показать, что с печеньками она приезжала один раз, а дальше уже, как правило, с кнутами. Предыдущие ее визиты говорили о том, что Киев более не считают отличником минского процесса.
Говорим о желающих возглавить государственное бюро расследований. Сегодня на сайте появился список лиц, которые претендуют на должность директора. Есть ряд одиозных лиц, в частности, исполняющий обязанности прокурора Киева Олег Валендюк, два его заместителя, депутаты, замминистра образования. Насколько пост –председателя ГБР влиятельный?
– Поживем – увидим. При хорошем руководителе станет очень влиятельным. Я хочу напомнить, что еще в этом списке значатся друг за другом два человека с фамилией Матиос. Безусловно, однофамильцы, не имеющие отношение к товарищу прокурору.
Ваш фаворит?
– Человек, за которого я болею, которого в Украине забыли, это Ирина Нежинская. Она доцент академии МВД Украины, она работала в академии внутренних дел Украины, она работала в ООН, она прошла массу миссий – и Боснию и Герцоговину, и Грузию, и Либерию. Она эксперт по борьбе с коррупцией с мировым именем. Она действующий эксперт ООН, входит в десяток организаций мировых, которые борются с коррупцией.
Большое количество органов создается, кто за что должен отвечать? Как они должны взаимодействовать?
– Есть такая версия, что мы наткнемся на войну ведомств.
А есть нетрадиционные силовые структуры?
– Мне кажется, что эти бесконечные новые структуры – они несколько нетрадиционны, потому что я не знаю, чем они занимаются.
То есть следует ожидать очередные марши?
– Они и так маршируют в неких коррупционных расследовательских и прочих направлениях. Хорошо маршировали они возле домов в Конче-Заспе. Напугали целого Олега Ляшко, хотя ломились в дом к Клюеву.
Если традиционные силовики конкурировали друг с другом, хотя их было – МВД, СБУ, прокуратура, – то сейчас бесконечные структурки и структурочки, которые созданы якобы для борьбы с коррупцией, а на самом деле, как мне кажется, чтобы показать миру, что мы выполняем ваши требования по организации борьбы с коррупцией, то конкуренция их возникнет.
Не нужно было их создавать?
– А мы не могли их не создавать. У нас не было такого варианта. Мы обещали ЕС.
Мало ли что мы обещали.
– А мы должны быть реформаторами. Иначе нас не воспримут, потому что преступный режим, который не создавал эти структуры, он уже распотрошенный сидит – кто в Москве, кто в Ростове. У нас режим демократический, и структуры он создает.
Насколько от главы ГБР будет что-то зависеть?
– У нас в стране все зависит от личности. У нас роль личности в истории велика, и сейчас она возрастает все больше.
Что вам сегодня в информационном поле запомнилось?
– Ожидаем следующей парламентской сессии, которая уже вот-вот будет завершающей. Посмотрим, что примут, за что проголосуют.
Ранее в эфире радиостанции Голос Столицы политический эксперт Михаил Павлив заявил, что если команда президента пойдет на внесение изменений в Конституцию без особого статуса Донбасса, есть величайшая перспектива стать абсолютно нерукопожатыми в Европе и США.
Тем временем в эфире радиостанции 106 FM политолог Николай Давидюк заявил, что полицейская миссия ОБСЕ на самом деле может помочь решить конфликт на Донбассе: "Украина должна бороться и делать все возможное для того, чтобы завести туда как можно больше незаангажированных людей".
