РИА Новости Украина
Бедные кварталы и пригороды, предоставленные сами себе — идеальное гнездо потенциальных террористов. Плохо интегрированные мигранты, ощущающие себя маргиналами в глазах коренных жителей, радикализируются, что и продемонстрировали теракты во Франции.
Итальянец Пьер Паоло Пископо (Pier Paolo Piscopo) изучил французские пригороды и проанализировал риски, которые несет отсутствие интеграции. О результатах своего исследования он написал в книге "Banlieue. Между маргинализацией и интеграцией для новой идентичности" (Banlieue. Tra emarginazione e integrazione per una nuova identità).
Читайте также: Таджикистан: трудовые мигранты — двигатели экономики
Интервью с автором исследования публикует Sputnuk.
Связь между иммиграцией и терроризмом часто отрицается. Что вы об этом думаете?
— Как мне кажется, безусловно, существует проблема наличия среди иммигрантов лиц, которые могут стать террористами. Даже несмотря на то, что до сих пор все теракты во Франции устраивались, так сказать, французами в первом поколении, то есть иммигрантами во втором поколении. Террористы, воевавшие в Сирии и Ираке, и впоследствии вернувшиеся в Европу, пересекали границы по европейским паспортам.
В своей книге вы анализируете ситуацию во французских пригородах, в которых выросли некоторые из террористов, совершивших теракты в последние годы. Какое значение играет среда, в которой живут не принятые обществом иммигранты? Какую роль в этом плане играет инфраструктура и архитектура?
— Роль среды впечатляет. Среда, из которой ты по какой-либо причине не можешь выйти, на которую ты не можешь взглянуть со стороны и сравнить, проглатывает тебя и делает похожим на других. Среда будто подчиняет тебя, ты должен соответствовать, иначе ты будешь уязвим. Ты чувствуешь себя в меньшинстве, будто за тобой наблюдают и направляют тебя. Обнищание районов усиливалось, и чем больше опускались цены на жилье, тем больше людей из одной категории и социального класса их заселяли. Кто мог позволить себе уехать, делали это при первой же возможности.
Архитектура, к несчастью, обусловлена прошлыми представлениями и ошибками прошлого, которые французское правительство сейчас пытается решить. Дома, в которых сегодня живут мигранты, возводились вблизи фабрик и задумывались как места для ночлега. Для мигрантов эти дома должны были стать временным решением. Это самые настоящие ниши, неприспособленные для жизни. Там нет места, чтобы собираться компанией, формировать какое-то сообщество.
Вы общались с людьми во французских пригородах. Что именно не так в самых бедных кварталах, и что по мнению самих жителей может поспособствовать интеграции мигрантов?
— Интересно, что бедные районы расположены к востоку от Парижа, чтобы атлантический ветер, который дует с запада на восток, очищал парижский воздух от дыма каминов и фабрик и сдувал его в бедные восточные пригороды.
В Париже находятся компании, сосредоточена культурная и экономическая жизнь. Из пригородов туда ходит общественный транспорт, но это дорого и долго. А между самими пригородами есть лишь несколько автобусных маршрутов. Все вынуждены ехать в Париж. Сложно создавать и развивать центры с относительно высоким культурными и экономическим уровнем, которые привлекали бы людей.
Люди, с которыми я говорил, транслируют общее мнение, которое зачастую необъективно. Например, коренных французов обвиняют в расизме. Конечно, существует дискриминация на рынке труда, при отборе резюме. Если тебя зовут Мохаммед и ты из Мант-ла-Жоли, твою кандидатуру скорее всего не будут рассматривать. Однако, тут дело скорее не в расизме, а в защите, безопасности и гарантиях.
Сейчас в Италии выросли и интегрируются в общество мигранты второго поколения. Как вы считаете, делает ли государство для них достаточно в плане социальной политики?
— Просто принимать мигрантов — значит подвергнуть реальной опасности граждан. Связь между отсутствием интеграции и терроризмом очевидна, и, как вы уже сказали, настоящая опасность исходит не от первого или третьего поколения мигрантов, а от второго: первое поколение тратит много сил на то, чтобы просто устроить свою жизнь, а третье уже само по себе интегрировано.
Ситуация со вторыми поколением в Италии не такая, как во Франции, потому что отличается структура пригородов. Когда в классе 20 учеников-итальянцев и 10 мигрантов, последним интегрироваться проще, чем в районах, где живут люди одного социально-экономического статуса.
Может ли пример Франции, где в пригородах выросло много оторванных от общества мигрантов второго поколения, быть полезным для Италии? Какой урок нужно усвоить, чтобы не повторять ошибок?
— Мне кажется, мы не усвоили ничего. Это меня удивляет. Наше внимание все еще сосредоточено на иммиграции как на процессе въезда в страну, тогда как сам исторический феномен необратим и цикличен, то есть завершится сам по себе. Но сами по себе не отпадут проблемы, связанные с тем, что некоторые рожденные в стране люди чувствуют себя там чужими. Эти люди будут искать убежища в сказках опасной политической пропаганды.
Урок состоит в том, что интеграционная политика не должна восприниматься как политика помощи, на которой в конце концов будут паразитировать. Социальная и интеграционная политика должна "смягчить встречу" мигрантов и коренных жителей в экономическом и культурном планах. Во Франции много выплат, льгот, специализированных центов для мигрантов, но нет политики, целью которой было бы установить диалог, партнерство, помочь существовать вместе.
